– В данном случае даже у меня на сей счет не хватает квалификации.

– И все же мое расследование должно продолжиться. Мне нужно имя главного коллекционера, мистер Уолкотт. Предпочтительнее местного.

Он отрицательно покачал своей цилиндрической головой.

– Если я стану вас о что-то информировать, это нарушит конфиденциальность и подорвет доверие ко мне Я не удержусь в этом бизнесе.

– Я все же расцениваю ваш ответ как «может быть».

– На самом деле это решительное «нет».

– Дайте мне имена нескольких людей, на которых я мог бы сослаться, и я не буду упоминать вашего.

Он нетерпеливо постучал по стеклу своих часов.

– Простите, сэр, время нашего общения истекло.

– Но это очень важно, мистер Уолкотт. Мне необходимо знать…

– Мое терпение уже на пределе, сэр. Боюсь, если вы не покинете мой дом в течение десяти секунд, я вынужден буду позвонить своему адвокату.

Он положил руку на телефонную трубку, демонстрируя, что время пошло. У меня не было никаких средств воздействия на Жиля Уолкотта. Я догадывался, что все продажи у него задокументированы, вся бухгалтерия сходится и есть все необходимое, чтобы избежать претензий государственных органов.

А вот как насчет общественного мнения? Проводя слишком много времени среди убийц, хихикающих, когда их арестовывают, сутенеров, гордящихся тем, что избивают своих подопечных, обкуренных юнцов, разъезжающих в «бумерах» с отделкой салона мехом норки, я порой просто забывал о чувствительности людей к мнению окружающих. Чопорный внутренний мир Уолкотта, его шитый на заказ костюм, щепетильность по части финансовых тонкостей – все это выдавало в нем человека, который определенно не захочет, чтобы его соседи знали о том, что он торгует сувенирами от убийц-мясников.

Я протянул руку и взял со стола керамический фаллос. Уолкотт нахмурился.

Поосторожнее, это очень…

Я подбросил его в воздух и поймал.

– Думаю, вам все же следует позвонить своему адвокату, – сказал я. – А я позвоню в полицейский участок Спэниш-Форта, Давайте устроим выездную вечеринку компании «Уолкотт импорт и коллекционирование».

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он упавшим до шепота голосом.

– Когда местные копы узнают, чем вы занимаетесь, это неминуемо просочится в прессу. Интересно, как вам понравится такое. Вы заходите в «Уинн-Дикси» и слышите шепот: «Это он, тот самый Жиль Уолкотт, который зарабатывает на смерти». Вы готовы к такому обороту событий, Жиль? Или как насчет всяких психопатов самого низкого пошиба, которые будут выстраиваться перед воротами вашего особняка и пускать слюни, мечтая понюхать футболку Винсента Канарио? Стоит подготовиться к такому параду.

Фаллос вновь подлетел высоко над головой, задев потолок. Мне пришлось податься вперед, чтобы поймать его.

– Знаете, чего вам здесь не хватает, мистер Уолкотт?

– Осторожнее! Чего же? – На лбу его выступили капельки пота.

– Одной таблички.

– Какой еще – о, поставьте это, пожалуйста, – таблички?

– «Если сломаете, считается, что вы это купили».

Он опустил голову. Рука оставила телефонную трубку.

– Я считаю, что мы здесь сможем что-нибудь придумать, сэр, – промямлил он. – Пожалуйста, поставьте мой пенис на место.

Я ушел с обещанием Уолкотта организовать мне подходящую возможность войти в мир его клиентуры. Я планировал и далее выступать как Кэрролл Рансбург, только теперь уже в качестве человека со свободными деньгами, загоревшегося свежей идеей коллекционировать предметы, принадлежавшие серийным убийцам. Когда я выходил из его кабинета, он окликнул меня.

– Еще одно, мистер Рансбург. Эта маска. Она является собственностью какого-то полицейского участка, да? Вам ее дали во временное пользование?

Я повернулся и посмотрел на него своими честными глазами.

– Нет, мистер Уолкотт. Эта маска прописана по моему адресу.

Я закрыл дверь, но перед глазами у меня еще долго стояла его озадаченная физиономия.

На следующий день был вторник. Уолкотт сообщил мне имя местной коллекционерки, Марселлы Байнес, «подходящей женщины с изысканным и тонким вкусом». Когда же я выразил удивление, что в этом участвует женщина, Уолкотт обвинил меня в предубеждении к слабому полу и напомнил о том, сколько женщин пишет серийным убийцам в места заключения, нередко предлагая выйти за них замуж.

Байнес жила в многоэтажном кооперативном доме на берегу Мексиканского залива в Пенсаколе; это было достаточно далеко от Мобила, и я надеялся, что она не видела моей фотографии в «Реджистер». Я представился на входе, и привратник, найдя мое имя в списке приглашенных» разблокировал управление лифта, позволив мне подняться в пентхаус.

Не имея понятия о том, какую одежду честолюбивые коллекционеры вещей серийных убийц считают презентабельной, я напялил черный костюм, который берег на случай похорон, свадеб и прочих скорбных мероприятий, и намазал волосы чем-то, что осталось после Эйвы. Прическа моя теперь напоминала синтетический парик с глубоким следом от расчески. Я осторожно улыбнулся в объектив камеры над дверью и заговорил четко и отрывисто, что у некоторых ассоциируется с интеллектом.

– Меня зовут Кэрролл Рансбург. У меня назначена встреча с мисс Байнес. Она сейчас…

За открывшейся дверью предстала светлая и просторная комната, какую и можно было бы ожидать в доме богатой пожилой вдовы: изысканная мебель, прекрасные картины на стенах, широкое окно с видом на Мексиканский залив. Из-за двери появилась Марселла Байнес. Я решил, что ей было от шестидесяти до семидесяти; поверх простого синего брючного костюма на ней был белый кухонный передник, на шее – длинное жемчужное ожерелье. Ростом она была где-то около метра восьмидесяти, волосы подстрижены коротко и покрашены в ровный темно-рыжий цвет, контрастирующий с бледной кожей. Широкая улыбка мисс Байнес демонстрировала великолепную работу ее дантиста. Ее зеленые глаза искрились наслаждением, словно я был именно тем, чего она ожидала от сегодняшнего утра. Она взяла меня за руку и перевела через порог.

– Я так рада, что вы пришли, – сказала она. – Тост застрял.

– Простите?…

Я прошел за ней в сиявшую полированной медью кухню, где она подвела меня к тостеру на четыре тоста.

– Тост отказывается вылезать. Не могу понять, почему это происходит, но в последнее время это случается все чаще и чаще.

После мгновенного осмотра я обнаружил, что одна из проволочек в сетке для тоста согнута. Несколько ловких движений, и – опа! – тост выскочил наружу. Она зааплодировала, сверкая зубами, как прожектором.

– Огромное вам спасибо, мистер Рансбург. Я собиралась угостить вас икрой, и тут эта проблема с тостером. Присядьте, пожалуйста, и подождите меня секундочку.