перейти куда-нибудь в другое место? Однако Лулу терпеть не могла перемены. И потом, третий вагон хранил столько воспоминаний.

Айона остановилась в проходе и позволила себе погрузиться в благословенные мгновения одного из таких эпизодов. Это было около десяти лет назад. Тот удивительный день они с Би запомнили навсегда.

Айона мысленно воспроизвела всю сцену, увидев, как она садится на свое обычное место. Она была настолько поглощена смешиванием напитка – тогда она пила коктейль «Негрони», – что не сразу заметила женщину, устроившуюся напротив. Какая элегантная пассажирка. Костюм-тройка в мелкую полоску, яркий шелковый галстук и крапчатый платочек, весело торчащий из кармашка жакета. Лица женщины Айона не видела, поскольку та читала «Ивнинг стандард», но узнала запах туалетной воды от Джо Малон с характерными нотками лайма, базилика и мандарина, а также руки, державшие газету. Красивые чернокожие руки с идеально отполированными ногтями и длинными пальцами, которые в другой жизни могли бы принадлежать известной пианистке. Руки Би.

– Извините, вы часто ездите этим поездом? – тихим хриплым голосом спросила Айона у своей любимой.

Би отложила газету и недоуменно посмотрела на нее, словно видела впервые.

– Непременно ездила бы, кабы у меня был повод, – сказала она, складывая газету и протягивая Айоне руку. К этому времени поезд уже подошел к Воксхоллу. – Меня зовут Беатрис. Очень приятно с вами познакомиться.

– Вам кто-нибудь говорил, насколько вы привлекательны? – спросила Айона, когда они миновали Уимблдон.

Когда состав добрался до Рейнс-Парка, рука Би уже лежала на колене Айоны, а проезжая Беррилендс, они страстно целовались через стол.

В Темз-Диттоне их высадили с поезда.

– В мою смену я не потерплю никаких похабных штучек! – наорал на них кондуктор. – Как не стыдно?

Судя по лицам окружающих пассажиров, он был не одинок в своем осуждении. Но нашлась девушка лет двадцати с небольшим. Когда поезд тронулся, оставив влюбленную пару на платформе Темз-Диттона, она встала и зааплодировала.

– Где ты откопала этот костюм? – спросила Айона.

– Майор – наш сосед – избавлялся от ненужных вещей. Театральная портниха подогнала костюм под мою фигуру, а мне было не устоять перед желанием выгулять его на публике. Я решила, что такой наряд притянет ко мне в поезде какую-нибудь прекрасную незнакомку.

– Очаровательный костюмчик, но домой нам придется идти пешком, – вздохнула Айона. – Еще один поезд мне сегодня не выдержать. Тебе не кажется, что нам следует вести себя осмотрительнее? Не привлекать к себе столько внимания.

Би попятилась и в ужасе посмотрела на Айону:

– Дорогая, какой смысл жить, если идешь по жизни незаметно, не выделяясь и не гоня волну? И на каждого тупоголового поборника нравственности вроде этого кондуктора всегда найдется девушка, которая будет нам аплодировать. Конечно, это только мое предположение, но, может, до сих пор она обуздывала свои сексуальные пристрастия. А теперь перестанет благодаря таким, как мы, которые отказываются вести себя осмотрительно и не привлекать излишнее внимание окружающих.

– Ты права, Би. Ты абсолютно права, дорогая, – сказала Айона, беря любимую за руку.

Они пешком двинулись в Хэмптон-Корт. Ее дорогая Би всегда была права.

И вот сейчас, десять лет спустя, Айона смотрела на то же самое сиденье. На нем сейчас стоял портфель. Портфель Пирса. Он занял ей место. Замечательно. А его пальто, положенное рядом, обеспечивало место и для Лулу.

С недавних пор Айона почти всегда оказывалась в вагоне вместе с кем-то из своих новых друзей. Почему она так долго не понимала, что поезд – не только способ перемещения из пункта А в пункт Б, но еще и удивительный портал в истории других людей? В тот момент, когда собственная жизнь показалась ей катящейся под откос, попутчики избавили ее от тяжких раздумий. Высиживать мрачные мысли – прескверное занятие. Айона всегда старалась этого избегать. Уж лучше высиживать цыплят.

– Пирс! – воскликнула она. – Вы заняли места для нас с Лулу? Как любезно с вашей стороны.

– Это было не слишком-то легко, – отозвался он. – Пришлось не обращать внимания на постоянные осуждающие взгляды и вести себя как совершенно тупоголовый и толстокожий тип.

– Представляю, каких трудов вам это стоило. Зато я усматриваю в этом чудесный повод для завершения совершенно фантастического дня. По такому случаю не грех угоститься джином с тоником. К счастью, у меня есть пара стаканчиков. И еще орехи. Салфетки тоже имеются.

– Айона, да вы никак таскаете в своей сумке полный набор деликатесов? – удивился Пирс.

– Пятое правило проезда в пригородных поездах гласит: «Находись в постоянной готовности к любым неожиданностям». Я могу помочь в случае спущенной петли на колготках, комариного укуса или неожиданно начавшихся месячных.

– Для меня это и впрямь было бы весьма неожиданным, – хмыкнул Пирс.

– Для меня тоже, – призналась Айона. – Но я с четырнадцатого года держу в сумке гигиенические тампоны.

Пирс несколько смутился. Он явно плохо разбирался в женской физиологии.

– Перегрузила вас информацией? – спохватилась Айона. – Тогда сменим тему. Расскажите, как прошел ваш день.

– Не самым лучшим образом, – осторожно ответил Пирс, хотя по лицу его чувствовалось, что день прошел из ряда вон плохо.

Айона почувствовала себя Винни-Пухом, внезапно наткнувшимся в Чудесном лесу на грустного Иа-Иа, и даже немного рассердилась на попутчика, понизившего ей градус настроения.

– Хотите об этом поговорить? – спросила она, подавляя раздражение.

Айона твердо заявила себе, что сейчас у нее достаточно joie de vivre[9] и она может поделиться с другими.

– У вас когда-нибудь возникало ощущение, что ваша жизнь подобна башне в «Дженге»? Стоит убрать один кирпичик, и вся конструкция рушится, – спросил Пирс.

– Конечно, и не раз, – кивнула Айона, вспомнив отвратную физиономию кадровички Бренды.

Она уже хотела спросить о том, какие именно люди или события убрали кирпичики из его жизненной башни, но внезапно разговор прервался.

– Простите, – произнес молоденький робкий голосок. – Вас зовут Айона?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– Я Марта. Санджей посоветовал мне вас разыскать.

Эта девочка целиком состояла из локтей и коленок плюс пара симпатичных щечек. Наверное, лет пятнадцать, не больше. Впрочем, все, кому было меньше сорока, казались Айоне пятнадцатилетними.

– Садись, – сказала она девочке, сняв с сиденья Лулу и смахнув на пол клок оставшейся собачьей шерсти.

Марта нервно покосилась на Пирса, словно тот мог в любой момент наклониться и укусить ее. Айона вспомнила, что уже видела эту девочку в поезде.

– Дорогая, Пирса можешь не бояться. Он стал вполне ручным и очень сожалеет, что наорал на тебя в то утро, когда тебе вдруг стало плохо. Правда, Пирс? – спросила Айона, сурово взглянув на него.

– А-а, это ты, – буркнул Пирс. – Девочка, которую вытошнило на мой ноутбук. К