Функционирование государства часто описывается как неэффективное. А между тем, учитывая их стимулы, государственные институты чаще всего работают именно так, как и следовало ожидать. Возьмите, например, все то же Управление регистрации транспортных средств – учреждение, обладающее монополией на право выдачи водительских прав. Какой смысл быть дружелюбным, увеличивать часы приема, заботиться об удобстве посетителей, добавлять служащих, чтобы сократить очереди, поддерживать в офисах чистоту или прекращать болтать по телефону с подружкой, когда к окошку подходит клиент? Зачем все это делать, если ни одно из этих действий не приведет в Управление ни одного нового клиента?! Каждый, кому нужны водительские права, в любом случае придет в это учреждение и будет продолжать ходить, даже если визиты не доставляют ему ни малейшего удовольствия. Впрочем, некоторые ограничения, конечно, существуют. При совсем уж отвратительном обслуживании избиратели могут принять меры для давления на политиков, отвечающих за это направление деятельности. Но это, признаться, на редкость запутанное и трудоемкое дело. А теперь сравните данную ситуацию с тем, что происходит в частном секторе. Если по прилавку в вашем любимом китайском ресторане, торгующем на вынос, промчится крыса, вы (предположительно) просто перестанете заказывать там еду. И нет проблемы. Ресторану придется как можно быстрее вывести всех крыс или уйти из бизнеса. А вот если, обидевшись на безразличного клерка, вы откажетесь идти в Управление регистрации транспортных средств, то можете и в тюрьму угодить.

Однажды я стал свидетелем наглядной и убедительной иллюстрации этого контраста – когда долго не обнаруживал в своей почте чек, которого с нетерпением ждал от взаимного фонда Fidelity. Мне очень нужны были деньги, чтобы вернуть заем своей маме, а уж она может быть очень жестким кредитором. Шел день за днем, а чека все не было. Мама тем временем все чаще спрашивала о долге. В ситуации был виноват либо фонд Fidelity, либо Почтовая служба США, и я сердился все больше и больше. В конце концов я позвонил в Fidelity и потребовал представить мне доказательства отправки чека. От раздражения я уже был готов перевести все свои активы – признаться, довольно скудные – в Vanguard, Putnam или какой-нибудь другой взаимный фонд или по крайней мере пригрозить это сделать. Но мне попалась на редкость дружелюбная сотрудница отдела обслуживания клиентов; она сообщила, что чек отправлен по почте две недели назад, и искренне извинилась за причиненные неудобства. Затем в считаные секунды она аннулировала первый чек и выписала другой. В заключение моя собеседница извинилась еще раз за неудобства, к которым ее компания явно была непричастна.

Виновата была почта. Узнав об этом точно, я разозлился на эту службу еще сильнее и – ровным счетом ничего не сделал. А что я мог? Начальник местного почтового отделения не принимает жалобы клиентов по телефону, а на письмо тратить время не хотелось (да и где гарантия, что оно дойдет?). Не было смысла жаловаться и почтальону, которого никогда особенно не беспокоило качество предоставляемых им услуг. Примерно раз в месяц этот парень ошибается адресом и доставляет всю нашу почту соседу с западной стороны. К чему, собственно, вся эта обличительная речь? К тому, что Почтовая служба США обладает монопольным правом на доставку почтовых отправлений первого класса, то есть писем, в отличие от посылок. Что ж, сразу видна ее работа!

Из этого примера можно извлечь два основных урока. Во-первых, государство не должно быть единственным поставщиком продукта или услуги, если только нет веских оснований полагать, что частный сектор в этой роли непременно потерпит фиаско. Это оставляет государству огромное поле для деятельности в очень многих областях, от здравоохранения до национальной обороны. Я вот только что раскритиковал Управление регистрации транспортных средств, а между тем вынужден признать, функция выдачи водительских прав, по всей вероятности, все же должна оставаться в руках государства. Частные фирмы, выдающие водителям удостоверения, не только могли бы конкурировать по цене и качеству обслуживания, у них был бы мощный стимул привлекать как можно больше клиентов, выдавая права людям, которые не должны их иметь.

Впрочем, множеством вещей государство заниматься все-таки не должно – например, доставкой почты. Возможно, сто лет назад у него действительно были законные основания для этого бизнеса. Почтовая служба США косвенно помогала слаборазвитым регионам страны, гарантируя доставку почты по льготной цене (доставка почты в отдаленные районы оценивается дороже, чем в столичный округ, но марка стоит одинаково). Да и технологии тогда были другие. В 1820 году было крайне маловероятно, чтобы какая-то одна частная фирма могла сделать крупные инвестиции в создание системы, способной доставлять почту в любую точку страны. Впрочем, даже если бы такая компания нашлась, это была бы частная монополия, что ничуть не лучше, а, может быть, и хуже, чем государственная. Однако времена изменились. FedEx и UPS доказали, что частный бизнес вполне способен построить инфраструктуры почтовой доставки по всему миру.

Чревато ли посредственное функционирование почты огромными экономическими потерями? Возможно, и нет. Но представьте себе, что Почтовая служба США контролирует другие важные сектора экономики. В некоторых странах мира государство регулирует деятельность металлургических предприятий, угольных шахт, банков, гостиниц, авиакомпаний. В результате эти виды бизнеса лишаются всех выгод, которые несет в себе здоровая конкуренция; в итоге страдают граждане. Подумайте хотя бы о том, что одной из крупнейших государственных монополий в США остается массовое среднее образование.

Стоит упомянуть и еще один, более тонкий момент. Даже если государство играет важную роль в экономике, скажем, строит дороги и мосты, из этого вовсе не следует, что ему приходится фактически выполнять эту работу. Государственные служащие не замешивают цемент. Чаще всего государство планирует новую автотрассу, финансирует ее, а затем проводит тендер среди частных подрядчиков, готовых и желающих выполнить всю эту работу. В условиях честного тендера и здоровой конкуренции (а во многих случаях, к сожалению, бывает не так) проект получает компания, способная реализовать его с наивысшим качеством при наименьших затратах. Короче говоря, общественное благо обеспечивается при использовании всех преимуществ рынка.

Американские налогоплательщики иногда не замечают этого различия, на что указал Барак Обама на одном из собраний общественности, посвященном реформе здравоохранения. Президент, в частности, сказал: «На днях я получил письмо от одной женщины. Она пишет: “Мне не нужна медицинская помощь от государства. Мне не нужны льготные лекарства. И не трогайте мою страховку в Medicare”». Ирония данной ситуации, конечно же, заключается в том, что программа здравоохранения Medicare находится в ведении государства и позволяет американцам старше 65 лет обращаться за помощью к частным врачам, которые потом получают компенсацию от федерального правительства. Урок этого подхода усвоило даже Центральное разведывательное управление. ЦРУ необходимо всегда оставаться на переднем крае технического прогресса, но оно не может предоставить для инновационных разработок такие же мощные позитивные стимулы, какие предлагает частный сектор. Сотрудник управления, сделавший серьезное научное открытие, вряд ли может рассчитывать на то, что через полгода станет на несколько сотен миллионов долларов богаче, как это иногда случается с сотрудниками стартапов из Кремниевой долины. Поэтому ЦРУ решило использовать для своих целей частный сектор, направив деньги, выделенные ему Конгрессом, на создание собственной компании венчурного капитала под названием In-Q-It, в котором скрыт намек на вымышленного изобретателя по имени Кью (Q), разрабатывавшего гаджеты для самого Джеймса Бонда[66]. Руководитель In-Q-It так объяснил задачи своей компании: «Мы собираемся продвигать информационные технологии в рамках ЦРУ быстрее, чем это позволяет делать традиционный процесс государственных закупок». Как любая другая компания с венчурным капиталом, In-Q-It намерена инвестировать средства в небольшие компании – разработчики перспективных новых технологий. Если эти технологии принесут коммерческий успех, In-Q-It и финансируемые ею фирмы будут зарабатывать деньги – возможно, очень много денег. При этом ЦРУ сохраняет за собой право использовать любые разработанные ими новые технологии в новых инструментах и приложениях для сбора разведданных. Скажем, предприниматель из Кремниевой долины, финансируемый In-Q-It, придумает новый, улучшенный способ шифровки данных в интернете – такой продукт охотно купит любая компания, занимающаяся электронной коммерцией. А ЦРУ получит более надежный способ защиты информации, отправляемой в Вашингтон тайными агентами, работающими в разных уголках мира.