Стефани глубоко вздохнула. Джордан не поймёт её сейчас. Не воспримет любые объяснения, а гордость не позволяла ей ползать на коленях и унижаться, моля о понимании. Она взглянула на его жёсткую линию рта, надменную осанку и душная волна ярости захлестнула всё существо.

— Он обнимал, а не я, — сухо выдала она, и обожгла Росса кипящим взглядом. — Можешь думать всё, что тебе заблагорассудится. Я не намерена ничего объяснять.

Резко развернувшись, она зашагала на кухню. Росс скрипнул зубами. На скулах вздулись желваки, лицо стало жёстким. Он догнал её в два прыжка. Развернул за плечи, сгрёб в кулак золотистые волосы и резко дёрнул, запрокидывая голову назад и подставляя как под укус беззащитную шейку.

Стефани вскрикнула. Ещё никогда она не видела его таким! Безжалостные глаза сверкали, ранили, метая в её сердце отравленные стрелы, а вторая рука, свободная от захвата волос, впивалась в талию так, что на рёбрах наверняка останутся синяки. Она затрепетала, угадывая в сером взгляде некий дьявольский умысел.

— Ты сумасшедший! — выдохнула она.

— Да, я сумасшедший, — Росс понизил голос, и зарокотал, тембром напоминал угрожающее тигриное рычание. — Я сошёл с ума, когда проснулся и не нашёл тебя рядом! После ночи любви… Исчезла! Я сходил с ума все эти чёртовы четыре месяца!!!

Дыхание с хрипом вырывалось у него из груди. Он приблизился. Глаза сузились, мерцали, яростно разглядывая её лицо, словно он выдирал из сердца каждую чёрточку, а через секунду он со стоном приник к её губам, и твёрдые мужские губы буквально впились в её рот. Он целовал её жадно, ненасытно, терзал и пил, а потом оттолкнул, противореча сам себе.

— Ты чертовски сексуальна, как я уже успел выяснить, — выпалил он. — И если тебе так хочется развлекаться, почему бы не делать этого со мной, а не с тем слащавым итальянцем?!

Он свирепо воззрился на неё, и Стефани почувствовала себя окончательно уничтоженной. А по лицу мужчины блуждала кривая усмешка. Он вновь схватил её, прижал руками к стене.

— Нет, нет, — задыхаясь, выворачивалась Стефани. — Оставь меня!

— Ну, нет. На этот раз нет!

Сильные руки пресекли все её попытки к бегству.

— Отпустить тебя, чтобы ты побежала и вернула Грассо́? Ни за что! — Росс ухмыльнулся. — Скоро у тебя сил не останется даже на то, чтобы думать о нём!

Его крупное, мускулистое тело вломилось в неё, вжимая в стену. Обдавая одновременно и страхом и наслаждением, Росс целовал её, будто изголодавшись за долгие годы. Его руки и губы были повсюду, и Стефани вспыхнула, задрожала, ощутив взрыв ответного желания. Это было ещё прекраснее, чем она помнила! Поцелуи Джордана… Господи! Он ещё великолепнее, чем в её фантазиях-мечтах. Куда девался гнев?! Она сама обнимала его, притягивала за голову, тянула за волосы, ласкала, сама искала губами его губы, лихорадочно напитываясь прикосновениями, как пересохшая, растрескавшаяся без дождя земля. Со всей ясностью понимала, как скучала по этому мужчине. Господи, что он с ней делает!

Прерывисто дыша, Джордан вглядывался в её лицо затуманенными глазами. Движения его бёдер не вызывали сомнений. Он держал ее, чуть ли не на весу и ритмично прижимался с ошеломительной нежностью, так не вяжущейся с грубым поцелуем. Одежда на них обоих была в беспорядке и, кажется, ещё мгновение, и они начнут срывать её друг с друга.

…От этого можно сойти с ума! Только что они ругались и вот уже горят, охваченные желанием, вспыхнувшим в мгновение ока, как пожар. Как могло так произойти, что они сблизились во время ссоры? В разгорячённом мозгу Стефани возник образ знойной красавицы Елены Хэнтли и она похолодела. Удлинённые по-кошачьи глаза злобно глядели из воспоминаний и рот беспощадно произносил: «Он погуляет и вернётся. Это делает наши отношения острее». Как она могла забыть! Всхлипнув, Стефани вывернулась из рук не ожидавшего такого Росса.

— Как ты можешь, как можешь упрекать меня в связи с Алленом, когда сам не чист на руку! — вскрикнула она. Из груди вырвалось мучительное рыдание, сотрясшее тело. — Ты любишь Елену Хэнтли! Ты всегда возвращаешься к ней, после своих загулов. И у тебя есть от неё дочь. Слышишь? Дочь!

— Что?!

Джордан потрясённо отступил и даже потряс головой, в надежде, что ослышался.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что ты любишь Елену Хэнтли, — дрожащим голосом повторила Стефани, изо всех сил стараясь не разреветься. — И что у тебя от неё есть дочь.

— Это какой-то бред!

— Это правда.

— Кто сказал тебе эту правду? Елена?!

Росс зарычал. Он был зол. Протянув руку, Джордан дотронулся до её щеки, и в серых глазах появилась невыразимая нежность.

— Стефани, поэтому ты ушла?

Но Стефани отпихнула его руку.

— Да, поэтому! Но какое это имеет значение! Ты связан с Еленой! Ты любишь её!

Лицо Джордана посерело. Он выглядел ошарашенным. У рта залегли глубокие складки. Теперь он казался старше, словно новость прибавила ему лет пять, и он стоял неподвижно, глядя перед собой пустыми, помертвевшими глазами. Жалость заполнила измученное сердце Стефани. Что сделала золотоискательница Хэнтли с ним, чем она так приворожила Джордана? Почему этот сильный, умный, прекрасный мужчина так зациклен на ней? Ответ был прост: любовь. И, конечно, красавица-дочка.

— Извини, — торопливо проговорила она и отвернулась, чтобы скрыть набежавшие на глаза слёзы. — Я не должна была так говорить. Это не моё дело. И твоя дочь Памела… Все эти годы….

— Какие годы?!

Взревев, словно раненный зверь, Росс схватил Стефани за плечи и, шутя, развернул к себе. Прижал к широкой груди.

— Я разлюбил эту стерву тринадцать лет назад, когда застукал в постели с собственным другом! О какой связи ты говоришь! О какой дочери?! Я сомневаюсь, что вообще когда-либо любил Елену. Ясно тебе это?!

Стефани кивнула, не поверив ни одному слову. Он отпирается. Ну, конечно, разве может Росс вот так признаться в своей слабости? Ведь если бы он не любил Елену, как говорит, то не собирал бы на неё досье. Да! Досье! Хоть она уже и сказала про Памелу, но нашёл ли Джордан её записку в конверте?

— Джордан… — она робко протянулась к нему и тут же отпрянула. — В тех материалах, что я собирала…

— К чёрту материалы!!!

Джордан метался по кухне, как обезумевший тигр, яростно распихивая подворачивающиеся под ноги стулья.

— Я их даже не читал, — с ненавистью сообщил он, и Стефани вскрикнула, попятилась, встретившись с пугающим выражением его глаз, ухнув в глубину, как в бездну. — Я их сжёг!

Мрачное удовлетворение было написано на его лице. А в её сердце что-то дрогнуло, похожее на злорадство. Он сжёг материалы, касающиеся Елены Хэнтли!

«Не обольщайся», — тут же поставил на место воспарившее сердце тоненький вредный голосок, и Стефани его послушалась.