Болеслав вынул из кармана две золотые монеты с собственным профилем, подкинул их на руке, и нечаянно уронил, после чего он посмотрел задумчиво на небо. Стражники переглянулись и коротко вздохнули. Один побежал в сторону палат, другой посторонился, пропуская Болеслава.

Болеслав быстрым шагом пересек детинец, взбежал на крыльцо и вошел в княжеские палаты, планировку которых он прекрасно помнил. Безошибочно определяя путь, он проследовал по обходному коридору, поднялся на один уровень, и там встретился с давешним стражником.

— Доложил? — спросил Болеслав.

— Да. Князь смеяться изволил. Почему?

— Это он от избытка чувств, — объяснил Болеслав. — Вот тебе еще две сапы.

В светлой малой горнице Владимир пил бодрящий свир с очень знакомым Болеславу долговязым средних лет повесой в богатой одежде. Болеслав без особых усилий вспомнил, кто это такой. А возле скаммеля повесы возвышался аршина на полтора от пола малый лет десяти. Болеслав остановился у притолоки, не входя в помещение.

— Как, говоришь, зовут тебя? — спросил мальчишку Владимир.

— Илларион, — ответил малый.

Владимир покачал головой с таким видом, будто многое ему стало наконец понятно.

— Так объясни мне еще раз, Илларион… Зачем, бишь, ты упросил Алешку… в смысле, Александра… вот этого верзилу, да… чтоб он тебя с собой взял, как пойдет ко мне в палаты?

— Хотел посмотреть, — ответил Илларион серьезно.

— На что?

— На палаты. И на тебя.

Владимир сделал усилие, чтобы не засмеяться. Александр смотрел в потолок и кусал губу. Ноздри его раздулись и напряглись.

— И что же? Нравится? — спросил Владимир.

— Нравится, — неуверенно ответил Илларион. — А ты правда князь?

— Да. А что?

— Ты совсем не страшный.

— Князь и не должен быть страшным, — наставительно пояснил Владимир. — Князю следует быть грозным и озабоченным. И говорить князь должен строго и степенно.

— И подпрыгивать при этом, — добавил Александр.

Тут, наконец, они захохотали оба. Илларион недоверчиво улыбнулся.

— Можно ли мне присоединиться к честной компании? — спросил Болеслав, отделяясь от притолоки.

— Смотри-ка, кого к нам принесло! — удивился Владимир. — Вот, Илларион, еще один князь, и даже император. Шарлемань. С арабами бился.

Илларион оглядел императора, бившегося с арабами, уважительно.

— Заодно он еще повелитель Полонии, правда не целиком, а частично, — уточнил Владимир, разглядывая болеславов наряд. — Это такая земля, ее совсем недавно обнаружили наши купцы. Такая не очень цивилизованная, мелкокультурная страна.

— Да, — подтвердил Болеслав. — Общаемся с вараварми, вот, вроде киевлян. Тебя, малый, Илларион зовут?

— Да.

— А правда, Илларион, я больше похож на князя, чем вот этот совсем маленький мужчина?

Илларион еще раз оглядел Болеслава, оценивающе.

— Нет, — ответил он.

— Почему же?

— Ты несерьезный какой-то.

Теперь все трое взрослых засмеялись.

— Алешка, здравствуй, — Болеслав обнял сперва князя, затем Александра. Оглянувшись, схватил он скаммель, придвинул, и сел. Сели и Александр с князем.

— Вальдемар, есть взрослый разговор. Александр, не возражаешь?

— Пойдем, — позвал Александр Иллариона. — Я тебе теперь некоторых княжон покажу. Тоже интересно.

— Это что же! — возмутился Владимир. — Это тебе что, зверинец? А мы звери дикие экзотические? Что за показ?

— Не пугай ребенка, — строго сказал Александр, вставая. — Пойдем, Илларион. Дяденька ругается, у него скверный характер.

Владимир и Болеслав засмеялись.

— Нет, он ничего, хороший, — прокомментировал Илларион. — Я ему расскажу потом, как играют в жирика. Это очень интересная игра.

Когда они остались одни, Болеслав закинул ногу на ногу, наклонил голову влево, и улыбнулся.

— Рад тебя видеть, Вальдемар.

— И я тебя, Болеслаус, — отозвался Владимир не менее благодушно. Болеслава он знал давно, и какое-то время они были близкими друзьями.

— Благодарю тебя за услугу, — добавил Болеслав.

— Какую услугу?

— К тебе немец послов посылал.

Владимир пожал плечами.

— А он их ко всем посылает. Если б уверен не был, что персы ему откажут — к персам бы послал. В одиночку он с тобой воевать больше не хочет. После победы выпить не с кем.

— Не думаю, что ты ему отказал именно поэтому.

— Надеюсь, цель твоего нынешнего приезда — не предложение союза против Второй Римской Империи? Потому как — откажу ведь!

Болеслав отпил из кружки, поморщился, и поставил кружку на стол.

— Ну уж сразу об Империи речь. Вдруг вовсе не об Империи? Вдруг о Содружестве Неустрашимых?

Владимир закатил глаза.

— Только не о нем. Я о Содружестве все знаю. У нас тут помимо Содружества вообще ни о чем не говорят. Как известно, находится оно главным образом здесь, в Киеве, и постоянно враждует со мной и приходит пить квас по утрам, в полном составе. Надоело.

Болеслав хмыкнул.

— Дочь свою навестил? — спросил Владимир.

— Да. Должен признать, что она действительно ни в чем не нуждается, живет привольно в поместье, которое ты ей предоставил, и даже отчасти рада — город она не любит, любит открытые пространства. Но скучает.

— Пошлю ей скоморохов.

— Лучше бы ты послал ей ее мужа.

— Всему свое время. Пусть посидит еще месяц-другой в темнице, ума наберется.

— Так ли уж он виновен?

— Не знаю. Не знаю я, Болеслав, чего мне от Святополка ждать. Парень неплохой, умный, но не любит он меня. И всех на свою сторону склоняет. И распускает отвратительные слухи. И заговоры мне надоели, Болеслав. Сами по себе они смешные, эти заговоры. Но Святополк во всех этих смешных заговорах почему-то оказывается замешан.

— Обидчив он.

— Это есть. Но ему многие сочувствуют, и тоже, подражая ему, становятся обидчивыми.

— Тебе лучше знать. Дочь мою не обижаешь, и то ладно.

— Ты все-таки скажи, что за дело у тебя ко мне.

Болеслав некоторое время молчал. Видно было, что он волнуется.

— Дело, в общем, не очень серьезное, — сказал он. — Жениться я решил.

— Хорошее дело.

— На твоей дочери.

— И это хорошо.

Болеслав заволновался еще больше. Это было так непохоже на него, что Владимир чуть не рассмеялся.