– Что значит «астрал»? – спросила она, тяжело дыша. – Никогда раньше не слышала этого слова.

– Я не удивлена, – ответила Солвэй. – Это крайне редкий дар, моя дорогая.

– Не забивай ей голову такими мыслями, – вмешался Скатис. – А то еще возомнит себя особенной.

– Она и есть особенная, – возразила Солвэй.

– В прямом смысле «астрал» значит «к звездам», – объяснил Анталь. – Потому что первый астрал утверждал, что мог путешествовать сквозь звезды, не покидая дома. Это значит, что твои чувства, сознание, возможно, даже твоя душа могут обретать форму вне тела и путешествовать, оставляя физическую оболочку позади и возвращаясь к ней.

– И… я смогу видеть то же, что и оно, куда бы эта сущность ни направилась?

– Это не «оно», – ответил Анталь. – Это ты, Корако. Этот орел и есть ты, так же как твоя плоть и кровь – это ты. – Он сверкнул довольной улыбкой, которую разделил с Реном и Солвэй, и из-за этого они стали более дружелюбными. – И да, ты сможешь путешествовать в астральной форме.

Атмосфера на корабле разительно изменилась с тех пор, как девушки только оказались здесь. Слуги вели себя сурово, с оскорбленным хладнокровием людей, которых заставили выполнять утомительную задачу, обремененную поистине мерзким зловонием. Все это трансформировалось в нечто чуть ли не легкомысленное. Было очевидно, что Кора – очень ценное открытие, и сомнений почти не осталось – ее выберут. Не бросят здесь, лишив божьего металла, который пробудил ее дар. Голубая кожа останется с ней навсегда, как и загадочный орел. Она та, кем всегда себя считала: могущественная.

– Я никогда не слышала о столь крупном проявлении, – сказала Солвэй. – В Азораспе есть астрал, чья проекция – зяблик. – Женщина рассмеялась. – Корако могла бы проглотить его целиком.

Корако. Имя сестры – полное имя, не менее, – сказанное вслух и не соединенное с ее собственным, вызывало у Новы трепет беспокойства, будто начался какой-то процесс, который отделит их друг от друга. Нет. Она отмахнулась от этой мысли. Все будет так, как они всегда планировали: обе станут солдатами-магами и будут вместе служить империи, вместе навсегда.

Мезартиум отпустил ее ноги, и Нова кинулась обнимать Кору.

– Я знала, – прошептала она. – Ты великолепна.

Но радость и уверенность девушек не могла быть полноценной, пока Нова не докажет, что тоже достойна.

Перчатка из божьего металла начала отслаиваться от руки Коры. Она наблюдала, как мезартиум снова стал жидким и стекает по ее запястью, собираясь в кучу. Девушка ощутила острую потерю. Она не хотела возвращаться к прежней себе, не волшебной и не голубой. Но в этом не было необходимости. Скатис не забирал божий металл, а формировал в тонкий изогнутый обруч на ее ладони. Диадема. У сестер перехватило дыхание. Как же они мечтали об этом моменте! Даже делали себе подобные из водорослей и веток, когда играли в детстве.

– Надень его, – скомандовал Скатис, и Кора подняла обруч ко лбу. Но тут кузнец остановил ее: – Нет. На шею.

Кора замерла в недоумении.

– Что?

– Как ошейник, – добавил Скатис.

Скулы Солвэй заходили желваками. Она потупила взгляд в бумаги перед собой и сделала вид, что складывает их, не проронив ни слова.

Кора неуверенно повиновалась. Как только металл коснулся шеи, то изменился, полностью охватив ее, и хоть кольцо не было слишком тесным, девушке стало не по себе. Это определенно не то, о чем она мечтала. Кора прошлась пальцами по металлу и выдала, как она надеялась, храбрую и благодарную улыбку.

Скатис повернулся к Нове.

– Лови, – сказал он и подкинул еще один небольшой шарик из божьего металла.

Минья была без сознания.

– О боги! – воскликнула Руби, истерически посмеиваясь. – Я боялась, что она не выпьет. – Она отодвинула стул и плюхнулась на него, пока остальные уставились на девушку – все, кроме Спэрроу, испустившую дрожащий вздох.

– Хорошая работа, – похвалила она сестру, пробираясь к обмякшему телу Миньи через осколки разбитой чашки.

Девочка распласталась на столе – глаза закрыты, рот приоткрыт, одна рука свисает с края. Она выглядела такой маленькой. Спэрроу аккуратно подняла ее руку и положила на стол.

– Что только что произошло? – спросил Ферал, переводя взгляд с одной девушки на другую. – Что вы наделали?

Руби вскинула подбородок.

– Что-то, – произнесла она с большим достоинством. – Возможно, ты о таком слышал. Это противоположность «ничему».

Он безучастно посмотрел на нее. И что это значит?

– Не потрудишься объяснить?

– Я усыпила Минью, – услышав собственные слова, Руби округлила глаза. Изумленно повторила: – Я усыпила Минью, – а затем, чуть освоившись с этой мыслью: – Я всех спасла, вот и все. И Плач тоже. Может, и весь мир. Всегда пожалуйста. – Потом, словно запоздалую мысль, признала более низким тоном: – Это была идея Спэрроу.

– Но ты ее воплотила, – ответила сестра, не чувствуя нужды в том, чтобы приписывать всю заслугу себе.

Сарай встала между ними. Ей не нужно было беспокоиться о разбитом фарфоре, но она все равно парила в паре сантиметров над полом. Посмотрела на личико Миньи. С закрытыми глазами и расслабленными чертами лица все наконец-то смогли рассмотреть, насколько она симпатичная и до чего юная. Девочка не походила на тирана, способного развязать войну. И сейчас… во всяком случае, в эту секунду… она им не была. Минья просто маленькая девочка, уснувшая на столе.

– Спасибо вам, – выдохнула Сарай, потянувшись к Спэрроу и Руби. Все они дрожали во внезапно наступившем покое, пытаясь привыкнуть к отсутствию угрозы.

– Да, – запыхавшись, сказал Лазло. – Спасибо вам.

Он все еще не оправился от необъятного ужаса своего безвыходного положения. Юноша не знал, что он сделал бы или кем бы пожертвовал. Но молился, что никогда не узнает и больше не встретится с подобной ситуацией.

– Не могу поверить, что вы это сделали, – улыбнулась Сарай. Вышло не особо весело – скорее слабо, потрясенно и, более всего, облегченно. Оказавшись за пределами мира, где так холодно и души таяли, как тьма на заре, она думала, что это конец. – Это тот самый пузырек? – спросила она. – Зеленый?

– Ага, – кивнула Руби. – И кто бы там ни назвал меня идиоткой за то, что я попробовала его содержимое, я жду извинений. Учтите, прощения не будет. Просто принимаю извинения.

Она не смотрела на Ферала и не видела, как тот насупился, но отлично это представила, и так уж случилось, что картинка в ее голове полностью совпала с реальной.

– Что попробовала? – осведомился Лазло. – Что за пузырек?

Руби подняла палец.

– Запомни эту мысль, пожалуйста, – сказала она, добавив театральным шепотом: – Я жду извинений.