Когда мы осторожно снизились, оказалось, что остров покрыт не снегом, как мне сначала показалось, а белоснежным песком.

В замке мне стало не по себе. Я ежилась, когда мы увидели первого слугу, за ним брели еще двое. Все слуги были поднятые.

Ни в одной балладе не говорилось ни слова о том, что Юнесса-некромантка.

Я жалась к Рони, когда мы шли по бесконечным красным коридорам замка между мертвецов, шелестящих черно-серой одеждой и кажущимися бесплотными босыми ногами по алому мрамору. Казалось, все вокруг залито кровью, свежей, подсыхающей, свернувшейся кровью из невидимых ран замка. И замок изнутри был живым израненным созданием темных сил.

А у слуг, с их зашитыми ртами и дырами вместо глаз и носа, крови как раз и не было.

— Королева примет вас, — ужасный управляющий едва наклонил безобразную голову.

У него глаза были.

Стеклянные. Но серогубый рот, зашитый белыми толстыми нитками, был ужасным. А вместо носа провалились в череп две дыры.

— Как он говорит? — спросила я Рони. — Рот-то зашит.

— Шептунок, — ответил король, направляясь почти бегом под алый свод входа.

В алом зале лежала в алых подушках королева в белом струящемся платье.

Ее белоснежное платье было не белее ее нежной кожи. Синие глаза засияли, когда Юнесса увидела короля. Золотистые волосы были заплетены в одну косу, которая спускалась до крошечных белых туфелек королевы.

Красивее женщины я не видела.

Но почему я ощущала, что не женщина дивной красоты ступает на подушки, а кольцами по алому шелку извивается змея, белая, с белыми глазами с пятнами зелено-черной плесени на чешуе? Мертвая змея.

— Авликая с тобою, — привычно бросила королева, отсылая ужасного управляющего взмахом изящной руки.

— Авликая хранит тебя, — вернул ей король.

Они смерили друг друга злыми взглядами, потом королева выскользнула из подушек.

Мои уши заполнило шипение и шелест змеиной кожи, прикасающейся к алым камням пола.

— Ваше величество, вы обвиняетесь в попытке убийства невесты моего друга, его милости Иеронимуса Фертейнского, и его самого, — самым спокойным голосом произнес король. — Что вы можете сказать на это?

— Какой забавный мальчик, — королева обошла меня, обдавая нежным ароматом духов, так пах у нас в горах цветущий белый шиповник, — зачем Фертейнскому женщина? Он же предпочитает мальчиков!

— Мы вынуждены арестовать вас до выяснения обстоятельств, — стальной волк успел увернуться от заклинания, брошенного королевой, и сковать ее тонкие запястья стальными путами, не дающими колдовать.

— Управляющий побаловался, я ничего такого не делала, — королева, хмурясь, рассматривала стальные путы, а потом стряхнула их с пальцев, как капли воды, — Деви, я люблю тебя, милый, а ты тоже проводишь время с этим, с его парнями, оставайся, любимый. Побудь со мной. Ты забудешь своих гадких друзей.

— Король! — стальной волк закрыл собой короля.

Заклинание выжгло дыру в груди королевского следователя.

Словно из стен появилась королевская охрана. Но эти суровые солдаты казались детьми рядом с королевой, которая бросала заклинания с каждого пальца. Солдаты из охраны падали один за другим, к счастью, это они были только ранены.

Рони отпихнул меня за спину, за меня короля и выхватил мой меч из ножен с моего пояса. Отражая мечом заклинания, Рони толкал нас к выходу, и, выкинув нас обоих за дверь, вернулся в алый зал. Как они скрутили королеву, я не видела.

— Благодарю за меч, — Рони стряхивал капли крови и черные кляксы смертельных заклинаний с острия меча на пол.

Алый камень шипел и плавился.

Королева, опутанная с ног до головы стальными тонкими цепочками, поравнялась с королем:

— Мечтаешь лишить жизни свою королеву? — в ее глазах было темное безумие, из ярко-синих они стали темно-фиолетовыми. — Чтобы никто не знал о твоих предпочтениях, — она кивнула в мою сторону, брезгливо поморщившись.

— Суд королевства решит твою судьбу, — король был холоден, как лед.

Стальные волки и охрана короля увели Юнессу.

Мертвого стального волка они тоже унесли. Остальные раненые кое-как ковыляли сами к дверям, опираясь на руки других солдат.

— Вот такая у меня жена, — король посмотрел мне в глаза, пожал ладонь Рони, — благодарю брат, спас нас. Я не могу на нее руку поднимать, — тихо сказал мне король.

И мы, наконец, выбрались из страшного замка. Рони держал перед собой меч. От засветившегося меча шарахались слуги с зашитыми ртами. Дольше всех за нами брел управляющий, пытался что-то сказать, но так и не смог выговорить ни звука.

Я не запомнила, как мы летели домой.

Дома меня затрясло и затошнило.

До меня дошло, что королева могла нас убить, всех троих. Мой родитель и побледневшая няня поили меня кофе с каплей усилителя магии.

Меня смотрел вызванный королем целитель, когда вошел стальной волк, странно похожий на того первого:

— Королева бежала по дороге во дворец, — глядя в сторону, сказал волк.

— Мне надо было сопровождать ее, — расстроился Рони.

— Нет, тебе надо было быть с нами, — произнес король, а потом спросил. — Многие пострадали?

— Она убила троих волков и двоих парней из охраны, — стальной волк смотрел королю в глаза. — Пора объявить королевству, что их королева безумна, и пытаться остановить ее. Она же нарушила договор, вернувшись без предупреждения и попытавшись убить его милость Фертейнского и его невесту?

— Нет! — король отшатнулся от стального волка. — Нет, — сказал он уже спокойнее. — Поймайте ее, тогда мы вышлем ее из королевства.

— Будем стараться, — стальной волк смотрел с тоской на короля.

Я поняла, что король только что дал стальному волку невыполнимое задание.

— Ты скажешь канцлеру? — Рони встал близко-близко к королю.

— Да, — кивнул король.

Он поклонился нам и ушел вместе со стальным волком.

Я выпила стакан неразбавленного ничем усилителя магии, мои зубы перестали стучать, а желудок сжиматься.

— Тебе надо отдохнуть, а мне проверить охрану дома, — Рони подозвал управляющего, на этот раз в бледно-сиреневом костюме.

Горький опыт общения со мной, как видно, ничему не научил управляющего. Когда сиреневый шелк оказался прямо передо мной, мой желудок сжался от резкого спазма. На светло-сиреневые брюки управляющего хлынул кофе, и все, что я съела на завтрак. Темные глаза несчастного управляющего расширились.

— Ничего Икраний, идите переоденьтесь, мы тут сами разберемся со всеми трудностями, — отпустил его Рони.