Он надеялся на мою ложь, он цеплялся за нее, страшась упасть в пропасть правды и разбиться насмерть.

И я не смогла отказать Рони в такой малости.

— Конечно, ваша милость, мой жених-некромант, — я запустила в него мягкой подушкой, он увернулся. — Я… — пальцы пришлось скрестить по детской привычке, — люблю только одного бестолкового некроманта!

— Но король… — Рони опустил голову, — он тоже…

— Тебя, — на всякий случай я скрестила и пальцы ног.

Няня поджала губы, невольно став свидетельницей того, как Рони зацеловывал меня от пяток до макушки, сжимая в объятиях, как его взгляд пылал необыкновенным зеленым огнем, а смех звучал еще мелодичнее, чем его флейта.

И неважно, что мое сердце сжималось от боли и тихонько плакало.

Из двоих любит один.

И пусть это будет Рони, а не я, сумасшедше влюбленная в ветреного короля, для которого я — сестренка, друг, всего лишь еще один мотылек, прилетевший на его пламя.

Няня прогнала сияющего Рони и привела в мою спальню десяток служанок.

Несколько часов девушки заплетали мои волосы в тонкие косы и закрепляли каждую заколкой с изумрудом, я выдержала пытку ради короля. Прическа была прекрасна, платье восхитительно.

Я собиралась танцевать с королем весь бал.

Рони поцеловал меня в нос, укутал своим плащом с заклинаниями, шепнул:

— Ты похожа на принцессу из сказки. Не потеряй плащ, милая, это второй, другого такого нет во всем королевстве.

Отец сказал, что приедет позже.

Нас везла Белянка в узком модном экипаже.

Я дрожала от счастья, предвкушая руку короля в своей. Взгляд короля на моей груди. Член короля, торчащий палкой под бархатом штанов. Сладость между ног нарастала.

Я любила Деви сейчас так сильно, что слезы невольно наворачивались на глаза от восторга.

Я не видела города, не смотрела на дракона, не заметила миг, когда мы прилетели. Рони поцеловал меня и помог вылезти из кареты.

Мы уже входили в замок, когда вдруг поднялся странный ветер. Белые листья, которыми он бросил мне в лицо, обратились в черный прах. Нас словно отгородила темная стена от дворца, от гостей, спешащих войти в двери, от всего живого.

Мы попали в королевство мертвых.

Мы стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели на скачущих во весь опор поднятых всадников.

Четверо в ряд. Три ряда. Последний неполный. Одиннадцать. Счастливое число Авликаи. Черные кони, черные плащи с капюшонами, страшно зашитые рты и алый огонь в провалах глазниц.

Всадники спрыгивали с коней и крались к нам, в руках страшных созданий тьмы зашевелились, как живые, черные кнуты.

— Это слуги королевы? — прошептала я.

— Ее. Они не видят тебя в моем плаще, — шепнул Рони, доставая кнут с черным кнутовищем и огненной лентой вместо полоски кожи.

И начался бой. Вкрадчивые поднятые мертвецы стелились, как черные листья под ногами, легонько задевая некроманта кнутами, но на месте каждого удара появлялась кровавая рана.

Он хлестал их резко, быстро, пламя его кнута сжигало созданий целиком, но их было слишком много, и они вдруг почуяли меня. Кажется, я невольно распахнула плащ.

— Ещ-щ-ще один, еще один живой! — просипели они, поворачивая в мою сторону жуткие лица, почти черепа с высохшими сухожилиями на щеках, с бескровными ртами, зашитыми грубыми стежками.

Я стояла, словно зачарованная смотрела на них, и мечтала, чтобы мой меч появился в руках.

Почему я не взяла его с собой?

Ах, да, я собиралась танцевать с королем.

Трое поднятых созданий ринулись ко мне, толкаясь и пинаясь, я пропустила их и пнула того, что был ко мне ближе. Кнут обвился вокруг руки. Боль обожгла так сильно, что из глаз опять брызнули слезы.

«Где ж ты, Деви?! Нам нужна твоя помощь!» — мысленно прокричала я, но король не отвечал.

Он встречал своих гостей. Где-то там за темной стеной, в мире живых, играла веселая музыка, сверкали свечи, смеялись барышни, а здесь свистел ветер, и кнуты резали мою белую кожу на черные полосы.

— Иеронимус! Тая! Где вы?.. — вдруг услышала я крик короля.

Я прошла к нему сквозь темную стену и оказалась в его сильных руках.

— Ты звала, что произошло? — темные глаза короля встревоженно смотрели мне в лицо.

— Там… Рони сражается с поднятыми, — махнула я рукой в странную дымку за спиной.

— Стой здесь, запахнись в плащ, — король вытащил меч и вступил в клубящуюся дымку с обнаженным оружием.

Я сжала руки, стараясь не вскрикнуть, обернулась и увидела королеву.

— Вот ты какая… — королева в белом платье и каких-то очень необычных украшениях, кроваво-красном колье и таких же серьгах, стелясь по земле ядовитым туманом, словно бы обтекла вокруг меня, — та… - королева пыталась открыть рот, похожий на пасть, но губы не разжимались, — что-о-о украла моего короля, — наконец, выдавила королева.

И я опять почувствовала себя в этой битве пушистым цыпленком в пасти белой змеи. Я не сводила взгляда с кровавых украшений королевы и медленно шла к ней.

Меня сбил с ног израненный Рони, он ударил королеву кнутом, и стало видно, что это нечто — оболочка, но не сама Юнесса.

— Опять ты… пожалеешь, некромант… — прошелестела белая шкура огромной змеи, распадаясь на куски.

Из темной пелены выпал задыхающийся король.

— Тая! Ты как? — король перевелсбившееся дыхание.

— Лучше некуда, — прошептала я, оседая на землю.

Мой мир до встречи с некромантами был прост и ясен. Врага, стоящего передо мной, нужно было убить, обезоружить, проткнуть мечом, но что делать с порождениями тьмы, такими, как королева и ее слуги, я не знала.

И сейчас я чувствовала, что внутри разрастается еще одно темное чувство, моя любовь к королю, сжигающая меня, лишающая спокойствия и уверенности в завтрашнем дне.

— Ты виноват во всем! — Рони ударил короля кулаком в лицо.

— Почему я? Чем я виноват? — изумился король, вытирая кровь с разбитого лица.

— Ты говорил мне: женишься, возьмешь в приданое горные провинции, разведешься, и вся недолга, но у нас будут серебряные рудники! Ты идиот, твое величество! — Рони обхватил меня, сжимая так, что я не могла вздохнуть.

— Почему? — король все еще не понимал железной логики Рони.

— Ты не сказал, что я влюблюсь в нее, — прошипел Рони, оплетая заклинаниями мою раненую руку.

— Кто ж знал, — опустил голову король.

Темная пелена лопнула, ветер бросался белыми и кроваво-красными листьями в лицо.

Слуги, стража, даже стальные волки бежали к нам.