Что, что? Уволю к Авликаевой бабушке! Всех! Свидетелей моего горя!

А я поправила порванное и перемазанное платье и повернулась к Рони спиной.

Теперь бы выбраться отсюда и обнять няню. Поплакать, уткнувшись носом в ее фартук.

— А ответ, — не унимался побитый, но не сломленный некромант.

— Пошел ты… к Авликае! — обернулась на миг я и сбежала прочь из разгромленной кухни.

В самой глубине души я надеялась, что Рони пойдет за мной.

Но вокруг стало тихо. Некромант обиделся. И пусть! Я пострадала сильнее. Это хорошо, что меча у меня под рукой не было! Удачно его папа у меня забрал.

Шишкой бы Иеронимус не отделался! Не-э-э-эт!

Я брела по широкому коридору и размышляла, как найти мою няню и что я сделаю с предателем, когда встречусь с ним?

В полной тишине вдруг послышался странноватый перестук. Спицы! Няня всегда что-то делала, а если она не штопала и не подшивала, то вязала что-нибудь совершенно ненужное. Какие-нибудь салфеточки из шелка. Или шарфы дикой длины и расцветки.

Я подобралась ближе к двери, из-за которой был слышен сладостный перестук спиц, и тихонько вошла.

Няня, и правда, вязала, спустив очки на кончик носа и пристально вглядываясь в петли, словно они могли улететь со стальных спиц.

— Няня, — я ткнулась ей в накрахмаленный белый передник, как мечтала и тихонько заплакала.

— Обидели? — обняла меня няня. — Обманули? Столица — скверный городишко. Жених противным показался? Вроде, ничего, я его видела, управляющий портрет показал. Не надо было слухам-то верить, Тая! Тогда бы сегодня утром приехали, разложились, и не плакала бы ты, а наряжалась к обеду, к знакомству с женихом. Ох, и грязное у тебя платье, хорошо, что я захватила все лучшие наряды! — няня отложила спицы с жутким розово-зеленым шарфиком и полезла в кожаные чемоданы.

Я смотрела на няню так, будто впервые ее видела: небольшого росточка, пухловатая, седая в белом чепце с кружевами, в сером аккуратном платье, белом переднике. Лицо круглое, глаза под очками серые, нос уточкой, губы ниточкой. Люблю ее!

— Няня, — я обняла старушку со спины, прижалась. — Он красивый, хороший, добрый, но предал меня-а-а-а… — тут я зарыдала еще громче.

— Рассказывай, — няня выложила мое лучшее золотистое платье на кресло и усадила меня в другое, рядом с собой.

Я выложила все о предательстве Рони, о том, что он бессовестный, услышав, что я считаю его уродливым, хромым мужеложцем, не открылся и не признался сразу, что все это лишь злые сплетни!

Няня принялась хохотать, до слез смеялась, вытерла глаза и начала меня чистить:

— И чем же парень-то виноват? Ты ему такого наговорила! Другой бы повернулся к тебе спиной и пошел в другую сторону! А он…

— А он врал мне! — просопела я, горько шмыгнув носом.

— Нет, Тая! Он решил сначала тебе показать себя, настоящего, а потом признаваться, — няня протянула мне платье, — давай переодевайся скорее и беги мириться с парнем. Колечко-то его?

— Да, — я положила руку с кольцом на ладошку няне.

— Подуйся, на подарок намекни, судя по дому, прислуге, экипажам и ездовому дракону, жених тебе стоящий попался. Ты скажи ему, слезинки роняя, мол, к кольцу бы колье неплохо присоединить, глубокие душевные раны девушек лечат только бриллианты, — няня пропела это все скороговоркой, быстро помогая снять серое измазанное в кухне платье, надеть золотистое, вытянула сережки из белого золота со слезным дождем бриллиантов из коробки с украшениями и вдела в мои уши.

— Туфли! — она ловким движением мага иллюзий выхватила мои любимые белые сандалии на высоком каблуке и с сотней ремешков и ловко замкнула их застежки-зведочки. — Теперь локоны!

Няня, зорко оглядывающая меня, казалась главнокомандующим огромной армией, собирающимся учесть каждую мелочь при осаде крепости под условным названием «жених номер один».

— Идеально! — няня сложила в сумку гребни, заряженные магией, и подвела меня к зеркалу.

— Волшебно! — запрыгала я, решая простить лживого, бессовестного некроманта при первом удобном случае.

Вот и няня за примирение, а ведь она даже не представляет, как восхитительно целуется Рони! А уж про все остальное… няня и не знает, наверное. Хотя… конечно, знает, ведь это с помощью ее совета я украла тот злосчастный пергамент.

Эх, няня, няня, я опять посмотрела на старушку. Она была точно такой, как дома, в моих комнатках, пахла сушеной малиной и мятой. За эти несколько дней свободы я узнала больше, чем за все восемнадцать лет дома. Поступила в Университет. Познакомилась с королем. Вот про короля лучше не вспоминать. Женатый он, по легендам, счастливо женатый.

— А ты помнишь, что сегодня Ночь Истины, надо гадать на жениха на свечах Авликаи, — няня сдула с меня невидимую пушинку.

— Есть свечи? Есть зеркала? — запрыгала я на месте, не в силах сдерживаться.

Вот оно! Я обязательно увижу истинного жениха. И это будет… Рони, конечно. Куда я денусь от некроманта?

— Все готово. Сегодня в полночь замки закроем и будем гадать, — серьезно закивала няня.

Мне ее так не хватало! Взъерошенный странный мир рядом с няней становился прирученным, почти домашним.

— Авликая сбереги, — няня поцеловала меня в щеку и плюнула на подол от черной магии.

Я отправилась искать отца, Рони, управляющего, наконец.

Флавиан ждал за дверью и покорно побрел за мной. И как он догадался, где меня искать?

Рони вернулся в столовую, они посмеивались с моим папой над какой-то шуткой. Завидев меня, мой лживый некромант поежился и потрогал залитую заживляющим заклинанием шишку на голове.

— Не бузи, доча, — отец протянул мне ножны, — знакомлюсь с твоим женихом, очень разумный и приятный молодой человек, хотя и некромант. Был бы он боевым магом… — родитель с грустью посмотрел на Иеронимуса, косящегося в мою сторону, — цены бы ему не было, но… не судьба…

— Мне комната нужна, — буркнула я, не глядя в сторону Иеронимуса.

Авликая растопчи это имячко, не выпив усилителя магии, не выговоришь!

— Да, да, сейчас, — Рони побежал впереди меня показывать комнату.

Родитель, конечно, зашагал следом.

Серебристо-белая спальня мне очень понравилась. Светло, уютно, мало мебели. Зеркало, столик, кровать, пара узких шкафов — все из белого дерева.

Я приказала слуге, проскользнувшему за нами, привести няню, Флавиан пришел сам. Рони с родителем удалились. Прекрасно! Можно подготовить все для гадания.

Няня, войдя широким шагом в двери, сразу же покосилась на моего фамильяра, опасливо спросила, наклонившись к моему уху:

— Не кусается?

— Нет. Ручной, — прошептала я ей в ответ.