— Не понимаю, как это возможно, — уверенно сказала Мариам. — Ты бы не влюбилась в него, если бы ошибалась в нем.

Как будто это было так просто. Мысль о том, что она будет уязвима, если расскажет Бенуа о Мариам, заставила сердце Скай затрепетать в груди. Но надежда, которую дала ей мать, тот факт, что она действительно знала Бенуа, действительно верила, что он добр сердцем, успокоили ее страхи, и впервые после отъезда из замка она подумала о возможности увидеть его снова.

Нашли ли они драгоценности или нет, смогли ли они сделать это вовремя для лечения ее мамы, действительно ли она поступит в университет или нет, Скай поняла, что готова к большим изменениям в жизни. Чего бы они ни стоили.

Она больше не будет разрываться из-за противоречий между своими желаниями и ожиданиями других людей. Она усердно работала, чтобы прислушиваться к себе, чтобы найти то, чем она хотела бы заниматься или кем быть. И хотя все внутри ее кричало, что ответ на этот вопрос неразрывно связан с Бенуа Шалендаром, она знала, что именно над этой сферой человеческих отношений она не властна.

Скай накинула шаль на плечи, когда в воздухе повеяло вечерним холодом. Она повернулась, чтобы вернуться в коттедж, но резко остановилась, увидев фигуру, стоящую перед задней дверью. Может быть, ей это просто показалось.

Какое-то мгновение ее глаза любовались видом Бенуа, словно изголодавшись по его отсутствию в ее жизни. Тогда она подумала, что это было одно из самых чудесных зрелищ, которые она когда-либо видела. Пока она не пригляделась и не заметила темные круги под его глазами и щетину на подбородке.

Он сделал шаг к ней, и Скай отступила назад, чтобы сохранить дистанцию между ними. Потому что она не была уверена, что сможет сопротивляться отчаянному желанию дотянуться до него, прикоснуться к нему, прижать его к себе.

— Чего ты хочешь? — вместо приветствия спросила она.

— Я бы очень хотел, чтобы ты меня выслушала, если ты не против.

Она кивнула, потому что это было все, что она могла сделать. Все ее тело и мозг были парализованы его присутствием. Он указал на старую деревянную скамейку рядом с розовым кустом в углу сада, и она на негнущихся ногах направилась к ней. Наконец он сел рядом с ней, положил руки на колени и, глядя на то же поле, которое она прежде изучала, заговорил.

— Ксандер и я ходили на собрание акционеров два дня назад, — начал Бенуа, зная, что, возможно, это не касалось дела, из-за которого он сюда приехал, но это было единственное, с чего он мог начать. — Мы сказали им, что они могут настаивать на соблюдении устава, если захотят, но это необязательно. Это был их выбор, и мы с Ксандером согласились на этот выбор. Я сказал им, что я должен быть генеральным директором «Шалендар энтерпрайсис» не потому, что я женат, а потому, что я хорош в этом деле и хочу этого. — Он почувствовал, как она напряглась рядом с ним, попытался не обращать внимания и продолжил, надеясь, что она поймет, что именно он хочет сказать: — Да, но хочу этого не настолько сильно, чтобы ради должности привязать ко мне добрую, любящую, удивительную женщину. Поэтому мне нужно, чтобы ты знала: я уйду, если понадобится. В любом случае Ксандер уходит из компании и… — он рассмеялся, и в его смехе слышалось удивление, — мы вместе займемся бизнесом.

Если что-то хорошее и вышло из ужаса последних нескольких дней, так это то, что отношения между ним и его братом стали такими, как он всегда хотел. Основанными не на долге и деловых интересах, а на родственной любви и поддержке. Это было увлекательно и немного похоже на прогулку по минному полю, но они надеялись добраться к цели невредимыми.

— Я хочу, чтобы ты знала это, прежде чем я скажу то, ради чего пришел. — Он все еще смотрел на поля, над которыми начали сгущаться сумерки. Этот вид он запомнит на всю оставшуюся жизнь. — Я хочу сказать, что ты была права. Я потратил годы, страдая от ухода матери. Это было гораздо проще, чем признать эту боль. Вот почему я всегда отталкивал от себя тех, кого любил: чтобы они не смогли причинить мне еще больше боли. Но, как заметил кто-то мудрый, эта боль была ничем по сравнению с тем, что я чувствовал, когда причинял боль тебе.

Он не мог смотреть на нее. Еще нет. Ему нужно было закончить свою речь.

— Я никогда не смогу получить твое прощение за… — Он едва смог произнести эти слова, вспоминая все, что наговорил ей в тот день. — То, что я сказал, было непростительно. Скай, пожалуйста, знай, что я буду нести шрамы той боли, которую я причинил тебе, в моем сердце до конца моей жизни. Ты была права, когда сказала, что я трус. Даже когда я причинял тебе боль, говоря жестокие вещи, я хотел оттолкнуть тебя. Я думал, что делаю это, чтобы защитить тебя от меня, но я ошибался. Я попросту боялся силы своих собственных чувств к тебе. Ты боролась против меня и за меня. Я был… напуган, потому что я никогда не был так счастлив, как в Коста-Рике с тобой, потому что я люблю тебя.

Наконец он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его сердце чуть не разорвалось надвое, когда он увидел слезы, скопившиеся в ее глазах.

— Я люблю тебя, — снова сказал он.

Он был готов сказать это в третий раз, но она приложила пальцы к его губам, и его сердце замерло. Он потянулся к ее рукам, как будто хотел прижать ее к себе, но она отстранилась и посмотрела на тот же пейзаж, за который он только что отчаянно цеплялся.

— Спасибо, — сказала она. — Я… Спасибо, что извинился за то, что сказал тогда.

Внезапно ему стало плохо. Только сейчас он понял, что, возможно, действительно потерял всякую надежду.

От Скай не укрылось из вида, как он побледнел, прежде чем она обратила внимание на горизонт. Ей пришлось отвернуться, чтобы сосредоточиться, иначе она никогда не соберется с силами, чтобы сказать то, что должна. Покачивая головой, слепая к красоте заходящего солнца, она просто смотрела перед собой.

— Неужели прошло только восемь дней? — прошептала она, чувствуя тяжесть его взгляда на своем лице, шее, волосах. — В Коста-Рике ты заставил меня увидеть в себе то, о чем я даже не думала. Ты помог мне… Нет, ты заставил меня задуматься над тем, о чем я никогда никому не рассказывала. Ты был прав. Я думаю, из-за того, в каких условиях я росла, я старалась быть такой, какой, по моему мнению, люди хотели меня видеть, чтобы они… — она выдохнула сквозь всхлипы, переполнявшие ее грудь, — чтобы они не бросили меня.

Слеза появилась в уголке ее глаза, и она поспешно смахнула ее.

— А ты, — сказала она, на этот раз со смехом в голосе. — Ты не хотел меня с самого начала.

— Скай…

Теперь она не могла удержаться от смеха. Чувство радости нарастало в ней.

«Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю».

Она запомнит его слова на всю оставшуюся жизнь.

— Все нормально. Кому бы понравилось, если совершенно незнакомый человек буквально врывается в твой единственный отпуск и нарушает все планы. Ты, должно быть, подумал, что я совсем сошла с ума, когда напилась и начала говорить о пропавших драгоценностях и секретных проходах.