испанцами продолжалась. Максимо Гомес-и-Баэс стремился обесценить Кубу в глазах испанцев, уничтожая все подряд. Повстанцы жгли плантации, сахарные заводы, уничтожали маленькие городки, разрушали железные дороги. Генерал Каликсто Гарсия-и-Иньигес добился больших успехов, заняв Виктория-де-лас-Тунас и Гуиса – важные центры снабжения испанской армии.

Среди испанских солдат и офицеров широко распространились тропические болезни, массовая дизентерия, так как люди, прибывавшие на Кубу из Испании, не успев акклиматизироваться, попадали в напряженную боевую обстановку, вынуждены были жить в сырых блокгаузах, подолгу находиться в очагах малярии. В результате на одного убитого в испанской армии приходилось четверо раненых и умерших от болезней.

Несмотря на всю проявленную жестокость, Мясник Вейлер не смог подавить восстание и в 1897 году был отозван, а его место занял Рамон Бланко-и-Эренас, маркиз де Пенья-Плата. В свое время он был правой рукой генерала Арсенио Мартинеса де Кампоса и своей разумной примирительной политикой во многом способствовал успокоению Каталонии. Потом он был сенатором, затем – генерал-губернатором на Филиппинах.

Рамон Бланко стал генерал-капитаном Кубы 9 октября 1897 года. Как человек рациональный и относительно гуманный, он был сторонником умиротворения острова путем введения необходимых, давно назревших реформ, начиная с дарования ему полной автономии. Рамон Бланко отменил многие жестокие меры своего предшественника. Одновременно им были приняты меры к улучшению положения самой армии, страдавшей от болезней и подолгу не получавшей жалованья.

Рамон Бланко-и-Эренас. 1899

Репрессии против мирных жителей при Рамоне Бланко постепенно прекратились.

10 октября 1897 года в провинции Камагуэй собралась вторая Конституционная ассамблея сражающейся Кубы. Согласно принятой конституции, военное командование было подчинено гражданскому правлению. Было утверждено правительство. Бартоломе де Хесус Масо был назначен президентом, а Доминго Мендес Капоте – вице-президентом.

* * *

Следует отметить, что население США испытывало большие симпатии к повстанцам. Американская пресса постоянно сообщала о зверствах испанцев на Кубе, а также о том, что испанское правительство намеренно морит кубинцев голодом.

В целом освободительная борьба кубинцев привлекала и международные симпатии. Среди известных добровольцев некубинского происхождения были доминиканец Максимо Гомес-и-Баэс, поляк Кароль Ролов‑Мяловский, североамериканец Генри Рив и даже русские: Петр Платонович Стрельцов, Евстафий Иосифович Константинович и Николай Герасимович Мелентьев.

Биографии этих трех русских людей подробно изучил врач, краевед и писатель В. А. Кислов, создавший блестящий очерк под названием «Приключения трех гатчинцев на Кубе».

По его данным, эти трое русских воевали добровольцами в армии Антонио Масео, и были они бывшими воспитанниками Гатчинского сиротского института. В апреле 1896 года Стрельцов, Константинович и Мелентьев выехали из России в Нью-Йорк, чтобы оттуда отправиться на Кубу. В Нью-Йорке друзья сразу же обратились к представителю Кубинской революционной хунты, а документы от имени всех троих написал Евстафий Константинович (он был архитектором и отличался аккуратным почерком).

Петр Стрельцов родился в 1875 году и происходил из небогатых дворян. Его отец к концу жизни был полицейским надзирателем в Шлиссельбурге и имел чин титулярного советника, что соответствовало армейскому чину капитана. После окончания Сиротского института Стрельцов стал служить в 163‑м пехотном полку, дислоцированном в Симбирске. В октябре 1894 года он в чине прапорщика вышел в запас, после чего стал служить на Петербургско-Варшавской железной дороге.

Евстафий Константинович родился в 1874 году в семье майора пограничной стражи на острове Даго (ныне Хийумаа) в Эстляндии. После окончания Сиротского института он поступил на архитектурное отделение Высшего художественного училища при Академии художеств. Его материальное положение было тяжелым, и он после перехода на второй курс подал прошение о выдаче ему ежемесячного пособия.

Николай Мелентьев родился в 1874 году в семье коллежского регистратора в Санкт-Петербурге (по другим данным – в Новгородской губернии). После окончания Сиротского института он служил в Государственном контроле. На Кубе он фигурировал под фамилией Цекус (Nicolas Caecus, что в переводе значит «слепой»). Этот же псевдоним он носил и в дальнейшем, участвуя в революционной борьбе в России.

С первых дней путешествия в Америку Стрельцов вел дневник, из которого и стало известно о деталях участия трех друзей-гатчинцев в освободительной войне кубинского народа (он был опубликован в 1897–1898 годах в журнале «Вестник Европы»).

В своем дневнике Стрельцов писал:

«Хунта согласилась на нашу просьбу не без некоторого колебания и после более близкого с нами знакомства, для чего мы поселились в кубинской семье» [57, с. 131].

Это позволило русским немного выучить испанский язык. А в сентябре 1896 года все трое уже находились в армии Антонио Масео, и вот впечатление Стрельцова о встрече с ним:

«Интеллигентная внешность Масео невольно обращала на себя внимание. Это был высокий, плотный мужчина с энергичными крупными чертами лица, казавшегося смуглым скорее от загара, чем потому, что обладатель его был мулат. Несмотря на морщины и небольшую проседь, Масео смотрел гораздо моложе своих 48 лет. В разговоре все его лицо как-то улыбалось и светилось чисто кубинским добродушием. В отличие от некоторых своих приближенных, он относился ко всем как равный к равному и никогда не возвышал голоса. Такое отношение создало ему популярность среди кубинцев, характерно выразившуюся в том факте, что большинство восстававших негров присоединилось именно к его отряду. Если бы он дождался того времени, когда Куба будет свободна, то ему пришлось бы выступить вторым Спартаком. Даже в костюме Масео избегал всяких отличий и ограничился только кубинской кокардой, до неузнаваемости полинявшей от солнца и непогоды. Я ни разу не слышал от инсургентов дурного отзыва о Масео: все рассказывали чудеса о его храбрости, находчивости, и как-то не верилось, чтобы такой здоровый на вид человек был ранен 24 раза <…> Масео принял нас очень любезно и, между прочим, сказал, что ему очень приятно видеть у себя людей такой далекой и великой нации, как Россия. Каждый свежий иностранец, заметил он, дает мне новую надежду на скорое освобождение нашей несчастной родины, так как с симпатиями всего мира мы не проиграем» [57, с. 138].

Уже в сентябре 1896 года Стрельцов, Константинович и Мелентьев приняли участие в боях с испанскими войсками (русские добровольцы воевали в качестве артиллеристов).

Армия Антонио Масео за три месяца (с 22 октября 1895 года по 22 января 1896 года) прошла с боями весь остров – от Барагуа в провинции Орьенте на востоке Кубы до Мантуа на западе в провинции Пинар-дель-Рио, проделав путь в 1700 километров. «Кампания вторжения сыграла решающую роль в освободительной войне 1895–1898 годов. Охватив всю территорию острова и подняв на борьбу западные провинции Кубы, бывшие оплотом испанского господства, она содействовала тому, что борьба приняла