Анжелика вздрогнула от раздавшегося за спиной раскатистогосмеха Феррана. Она бросила через плечо быстрый взгляд и, когда ее спутникзатих, презрительно бросила:

— А ты в курсе, что Тартарус — это слегка не парк за твоимдомом, куда можно просто взять и пойти, когда вздумается?

— Я в курсе!

— Значит, тебя пригласили? — уточнила Анжелика.

Девчонка покачала головой.

— Нет, никто меня не приглашал. Это мое решение. Ну как,поможешь мне?

— Ах вот в чем дело, твое решение, — покивала Анжелика. — Даты ненормальная... Помогать тебе — с какой стати?

— Вильям с Георгием отказались мне помочь, — улыбнуласьКатя. — Они боятся, что старейшины меня убьют. Но ведь ты этого не боишься,правда?

Анжелика долго смотрела в глубокие серые, точно через завесудождя, глаза соперницы, потом спросила:

— Зачем тебе в Тартарус?

— Хочу повидать старейшин, — ухмыльнулась Катя.

Анжелика поднялась по ступенькам до двери своей квартиры инажала на кнопочку звонка.

На пороге тут же появился темнокожий красивый слуга, идевушка сделала знак Феррану проходить. Когда же тот скрылся за дверью, оназахлопнула ее и вновь уставилась на рыжую оборванку.

— Положим, я могла бы помочь тебе убиться. Однако пока несовсем ясно, что я с этого приобрету!

Девица вскинула брови.

— Меня не станет, разве не это тебе нужно?

— Слишком просто... так не бывает! Что ты задумала? —Анжелика сложила руки на груди и воскликнула: — А не за Лайонелом ли тысобираешься отправиться?

Девушка опустила глаза и Анжелика торжественно заключила:

— Угадала. — И поскольку соперница упрямо молчала,продолжила: — Какая нетерпеливость, какое безрассудство...

Катя развернулась и стала молча спускаться по лестнице.Анжелика досадливо скрипнула зубами и бросила ей вслед:

— Я подумаю!

Рыжая обернулась и обронила:

— Только не очень долго!

* * *

Черное и белое, как сливки и кофе, как мел и уголь, как деньи ночь. Они были такими разными, но в то же время как будто одним целым.

Он иногда дотрагивался до ее пальцев и в смятении опускалресницы. А в уголках ее губ от этих случайных прикосновений рождалась смущеннаяулыбка.

Они собирали Любовь. Перед ними лежали пазлы и незавершенноеполотно. Неподалеку валялась белая коробка, а на ней черными буквами былонаписано: «Собери Любовь». Ни картинок, ни подсказок — лишь два слова и десятьтысяч элементов, которые должны составить картину.

Катя сидела в гостиной на кресле, прижав к себе колени, исмотрела на Йоро с Кирой.

Головы их едва не соприкасались, так близко друг к другусидели мальчик с девочкой. Они разговаривали очень тихо, словно боялисьпомешать, или потому что хотели отгородиться от всего мира и быть наедине.

Странный набор пазлов Йоро нашел в своей бывшей клетке, возлезавершенной картины, которую он собирал еще будучи пленником. Это былпрощальный подарок Лайонела.

При мысли, что тот оставил Йоро о себе напоминание, хотелсказать ему что-то важное, а ей лишь бросил слова: «Береги себя, будь сильной»,Катя чувствовала острую, пронизывающую насквозь обиду. Никому в целом свете ненужны были его слова больше, чем ей. Но именно для нее он поскупился.

Она жила среди огромного множества вещей — его вещей, но ниодна из них не роднила ее с Лайонелом. Даже подарки он преподносил как что-тосовсем обыденное. Дорогущие платья от лучшего модельера оставлял в шкафу,драгоценности — на туалетном столике. Ей же хотелось, чтобы у них было нечтотакое, что она могла бы, как любимую игрушку в детстве, просто обнять, прижатьк щеке или сжать в ладони. Но обладатель ледяных глаз не придал ни единомупредмету особого значения, как если бы не хотел оставлять следа.

Только напрасно. След он все равно оставил — в немом сердце,где, подобно клейму, изящно выжег слово «Вечность».

— Ты так быстро догадываешься, куда вставлять деталь, —заметил Йоро, перебирая пазлы.

Кира мягко ему улыбнулась и сказала:

— Когда у тебя есть цель, детали не так важны. Картинасложится, ведь ты уже знаешь, какой она будет, а медлишь, потому что боишьсяошибиться. — Девочка присоединила еще одну деталь к готовому полотну и шепнула:— Не нужно бояться.

Катя резко вскинула голову. Сколько раз ей уже казалось, чторазговаривая с Йоро, девочка говорит и с ней. С того дня, как они привели Кирув дом, она и десятка слов лично Кате не сказала. Но у девушки складывалосьвпечатление, что та иногда очень хочет с ней поговорить, однако по каким-топричинам не делает этого напрямую.

Катя не слышала, что ответил Йоро, все ее мыслисосредоточились на словах девочки.

«Действовать, нужно действовать, а не ждать», — твердилаКатя, нервно постукивая ногтем о поверхность подлокотника.

Она бесконечно задавалась вопросом: сколько будет стоитьтрусость и слабость? Какова цена бездействия и глупого ожидания? С той минуты,когда было открыто послание из Тартаруса, прошли ночь и день, наступил вечер...

Девушка медленно поднялась, сама не зная, что собираетсяпредпринять, и пошла к двери. На пороге столкнулась с Ксаной.

— Вам письмо. — Прислуга подала ей конверт, на котором былоразмашисто написано «Дешевой кукле». Ни адреса, ни имени получателя незначилось.

Катя метнула взгляд на Ксану и едко поинтересовалась:

— Интересно, как ты поняла, что это для меня?

Та лишь пожала плечами и, оборонив: «Почерк госпожиТьеполо», удалилась.

Девушка вскрыла конверт. Анжелика оказалась немногословна.Она писала: «Если не передумала сдохнуть, будь сегодня в полночь наКраснофлотском мосту».

Дыхание перехватило, Катя тщательно сложила листок и крепкосжала в ладони.

— Как думаешь, — негромко произнес Йоро, — а какой будетлюбовь на этой картине?

Девушка напряглась в ожидании ответа Киры.

— Безрассудной, — спокойно ответила та.

Катя улыбнулась и тихо выскользнула из комнаты. В своейспальне она села за стол, положила перед собой белый лист и взяла ручку.Долго-долго сидела, потом стала писать...

И закончила она просто: «У меня все замечательно! Мама,папа, я вас очень люблю».

Затем положила в конверт, подписала его, наклеила марки иоставила на столе.

Набирать с собой много вещей она не стала, взяла толькосамое необходимое и покидала в рюкзачок, оставшийся от ее прошлой жизни. Тудаже положила бутылку с кровью.