– Ты на форпосте столько времени?

– Да.

– И до сих пор гражданство не заработала?

– Издеваешься? Я и тогда со звездочкой в ай-ди была.

– Говорили…

– Сам знаешь, говорят, в Париже кур доят. Это я своим сказала, чтобы так отвечали, если спрашивать будут. Меньше лишних вопросов, да и сразу все вроде как понятно и обычно. Для большинства – это самое дерьмовое место в Остроге, для меня – это дом. И пока ни в какую цивилизацию не собираюсь, смотреть на потные зажравшиеся рожи… Увольте! Не хочу даже вспоминать.

– Там безопасно, – высказал главный аргумент я.

– Здесь тоже, а за добычей и чтобы хорошо жить в любом случае надо выбираться за стены как Острога, так и форпостов.

– Стоп, отвлеклись, – сменил тему я. – Почему ты сказала, что отлично меня в дерьмо макать?

– А‐а… Там по соседству, как раз за твоей комнатой, два пустующих помещения, которые можно под казармы взять, и без труда по десять бойцов разместить. Новых обустроенных комнат на одного-двух тебе никто не даст. Сначала присматриваться будут. Плюсом идет, что отряд рядом. Кстати, еще один минус в командирстве, за все проделки подчиненных отвечаешь лично ты, по всей строгости. – Она говорила так, как будто мое назначение уже состоялось. – Под штаб-склад отряда – рядом с нашим есть бендега – сто с чем-то квадратов, три комнаты. На первое время – хватит. Свой автомобиль не забудь проверить, сегодня загони, я Ангелу скажу, он тебя с местными механиками познакомит. Да, самое главное, со всех операций необходимо отстегивать коменданту – десять процентов. Это важно, но больше не давай, нечего в нем алчность будить. Стандартная такса, для всех. И я плачу. Кто нет, тот долго здесь не задерживается.

– Нормально, – ничуть не удивился я, доводилось видеть откаты и в семьдесят процентов. Но это у нас, в цивилизованной стране, тут же дичь. Всего десять.

Серьезный разговор вновь прервался.

Затем я курил, девушка водила указательным пальцем по моей груди и улыбалась чему-то своему.

– Еще хотела спросить, раз ты бедную и невинную девушку совратил и дальше намерен пользоваться ее беспомощностью, то с Хельгой у тебя что? И помни, милый, я очень ревнивая и страшная собственница. Эту бабу вместе с ее курятником в асфальт закатаю, тебя покалечу, потом реветь буду, к знахарям таскать – но… покалечу!

Приватизировала, тигрица. Но я разве против?

– Ничего, говорил, женщина она красивая, не как ты, конечно, но сам не знаю, что тогда нашло. Может, откат от всех приключений… Не знаю… До сих пор понять не могу. Или воздействовал на мозги кто-то… На нимфу ее Третьяк проверял… Вроде бы ничего. – Не нужно забывать, что Герда сильный ментат, врать ей не получилось бы при всем желании, не в этом ли корни проблем у Дохлера и его подруги, что выдала мне ай-ди?

– Третьяк как нормальный ментат – ниже плинтуса! Психолог он отличный, это бесспорно, и я так подозреваю… Вашу маму! – неожиданно выругалась Герда, – Четыре часа, в пять мне надо быть у коменданта, летучка гадская! Как раз про тебя вопрос и подниму. Будь на связи, он дела не привык откладывать в долгий ящик, понравится твоя кандидатура, уже сегодня вызовет на разговор.

– Так он же штрафников ненавидит?

– Это кто тебе сказал?

– По косвенным признакам – цены для них взвинтил, барыга ныл.

– Ерунда, – отмахнулась та. – Что же до торговца… он плохих людей человек, не нужен он тут. А штрафники, кто с головой, – выходы находят, которые особо и не прячутся ни от кого, дураки же на первых двух выездах гибнут.

Сейчас и я вспомнил, сколько у меня дел – поход к знахарю, чистка и проверка машины, приемка моей берлоги, повышение эффективности дара путем проведения интенсивных тренировок с инструктором… А еще захотелось есть, да какой есть. Жрать!

– Успеем пообедать? – спросил Герду, натягивая штаны.

– Обязательно! – прокричала та из ванной комнаты.

Пока курил на кухне, а Вжик мне что-то рассказывал, появилась девушка. Джинсы, толстовка, немного косметики, на бедре обязательная кобура. Даже в такой простой одежде дал бы ей десять баллов из пяти, даже немного недоумевая, как мог сразу не оценить лапулю-красотулю. Полюбовался, поймал ее за пряжку ремня, притянул к себе, поцеловал.

– Вот, всю помаду размазал! – проворчала та, а глаза сияли.

Пообедали.

Я за троих.

Герда чмокнула меня в щеку, прошептала, что вечером ужин. И я остался один. Но ненадолго. Не успел выпить кофе, как ко мне за стол подвалила вся гвардия, начиная от Дрона и заканчивая Малышом, не было только Ангела.

– Люгер, мы тебя уважаем, – начал заготовленную речь Гайвер, когда они степенно расселись за моим столом с серьезными рожами и вперились оценивающими взглядами. – Да, мужик ты дикий, дерзкий, еще и с морозом в башке! И мало кто может похвастать, я даже таких не знаю, кто двух элитников, рубера и атомитов до кучи одномоментно в одного положил, но скажу за всех – Герда нам как сестра! Больше того, мы ее должники – и должны ни много ни мало жизни. Каждого из нас она не раз спасала. Из жопы доставала, поэтому обидишь – закопаем… Девочка два года никого к себе не подпускала, после смерти ее парня, поэтому… Обидишь, так и знай, понимаю, ты реальный боевик, но даже половина из нас ляжет, другая тебя один черт закопает. Но то, что сегодня мать порхает, нам на душе радостно.

– Совет да любовь, короче! – влез Дрон, который успел накуриться в хлам и теперь находился на пороге Нирваны, смазав всю серьезность момента.

Я молча выпустил дым через ноздри.

Что тут скажешь, мол, не буду?

А зачем?

Буду?

Такой троллинг еще дурнее.

А так, не их ума это дело, только мое и ее. Как решим, так и будет. Точка.

И жизнь штука сложная, в чужие отношения лезть – никогда не разберешься, кто прав, кто виноват. Иногда видимое на первый взгляд может перевернуться так, что все станет смотреться с точностью наоборот.

Но меня удивило, что я, оказывается, «боевик» и матерые волчары предполагают, что в случае столкновения с ними нанесу им неприемлемые потери, до пятидесяти процентов. Опять кто-то языком наплел небылицы?

– Ангел сейчас где? – спросил у группы поддержки комсостава.

– Внизу, в гараже, – ответил Малыш, – я тоже туда собираюсь.

– Нет, я позже подойду, надо к знахарю забежать и апартаменты принять.

– Твои таджики – чисто звери, все сделали так, сейчас зашли – тебя искали, я в осадке, – оценил положительно работу Дрон.

Знахарь поворчал относительно наплевательского отношения к здоровью, но в целом заявил, что никаких отклонений он не наблюдает, однако и говорить о будущем Даре пока не может, так как тот еще не проявился.

Я мечтал или о стелсе, или клок-стоперстве, но подозревал, учитывая мою Удачу, могло и охлаждение пива открыться, хотя, если стану командиром отряда, то лучше всего как у Дохлера.