Граф Пален

Тот, кому не нравятся «языки», просто не умеют ихготовить — так гласит старая шутка. Ну, а хорошо приготовленный «язык»конечно же не желудок радует, а мозги, потому что говорит членораздельно иинтересно.

Два адреса, ставшие известными от взятого в автомастерской,сначала, естественно, обеспечили наружным наблюдением, ну а потом, немногоразобравшись что к чему, начали работать.

Даже если бы о первом адресе не знали ничегошеньки,поведение соседей моментально заставило бы сделать выводы. Едва на дальнихподступах замаячили военные, не успели они не то что замкнуть кольцо, а простоприблизиться, как из соседних домов, словно по некоему неслышному сигналу,начался великий драп, все тамошние обитатели так и хлынули кто куда, хотя ихникто и не гнал. Причем женщины так торопились, что детей тащили неодетыми, какуспели схватить — а это опытному человеку говорило о многом…

Никто не разводил церемоний — когда у добротныхкирпичных заборов заняли места группы, на улочке показался БТР и в крутомразвороте грохнул передком по высоким железным воротам, справным,основательным, покрашенным в черный цвет. Ворота были качественные, но противброни не сдюжили, понятно, и БТР влетел на обширный двор, с диким скрежетомокончательно доламывая и срывая с петель обе створки. Следом двумя цепочкамиворвались спецназовцы.

И моментально началась пальба: все трое, о которых говорилпленный, оказались дома и открыли стрельбу из окон. Поскольку было четкоизвестно, что народец в оперативном отношении неинтересный, совершенно рядовой,нагрянувшие незваные гости с самого начала взяли курс на жесткую линию. Отсеклиогнем всякую возможность укрыться в подвале или подняться на крышу, зажалитроицу в доме, начали планомерно прессовать. Минут через двадцать все былокончено: троих бывших боевиков, уже совершенно безопасных, снесли во двор изразных комнат и положили в рядочек, против чего они уже не возражали по чистотехническим причинам. И кто-то мимоходом прокомментировал привычной прибауткой:

— Басмач всегда прав. Пока жив…

Дальше происходила чистейшей воды рутина. Ребята из МЧС тушилимелкие возгорания по всему дому, а спецназ тем временем кропотливо собирал все,что укладывалось в понятие «вещественные доказательства» — таковыеоказались насквозь скучными, банальный скарб рядовых.

Со вторым адресом все обстояло гораздо интереснее. За всевремя наблюдения посторонних так и не засекли, они ни разу не вошли и не вышли.Во дворе и на улице показывались лишь законные обитатели дома: хозяин, его женаи беременная хозяйская племянница, то ли гостившая тут, то ли перебравшаяся нажительство по каким-то своим обстоятельствам. Ну и соседи изредка заглядывали.

Меж тем пленный упирался, заявляя, что говорит правду, что вдоме то ли постоянно скрывается, то ли периодически отсиживается либо самАбу-Нидаль, либо его правая рука Камаль — адъютант, заместитель,доверенное лицо, связной.

На исходе вторых суток подтверждение этому подкинули ребятаиз радиоконтрразведки. В эфир ненадолго вышел супостат с позывным «Бейбарс»,разговор оказался недолгим, свелся к приветам и взаимному выяснению, все ли спокойноу собеседника. Однако давно уже было известно, что этим позывным последниймесяц пользуется Камаль — и, что еще интереснее, рация работала как раз изэтого самого адреса. Невозможно было с точностью до метра указать ееместонахождение, но именно за этот дом эфирщики ручались.

А потому вскоре последовала соответствующая команда.

Район оцепили по всем правилам: кольцо блокады дома, внешнеекольцо на случай, если объявится подмога. На этот раз никто из соседей непорывался срочно покинуть место действия — просто-напросто засели в домахтихо как мышки. Очень похоже, соседи ничего не знали о потаенных обитателяхадреса — а это наверняка означало, что вышли на настоящую хазу, глубокозаконспирированную, куда украдкой приходят крупняки, а не шляются взад-впередрядовые… Бывали прецеденты.

В конце концов поступила команда заходить. На сей разобошлось без браво выносящей ворота брони и даже без лихих прыжков через забор,все выглядело буднично, скучно. Уланов самым прозаическим образом поднялзадвижку калитки, оказавшейся незапертой изнутри, распахнул ее и вошел водвор — естественно, готовый при необходимости пустить в дело автомат.Следом за ним, гораздо быстрее, ворвалась тройка, потом полковник Рахманин, аза ним еще одна тройка.

Шестеро рассыпались направо-налево, приготовившисьдействовать, если из дома начнет огрызаться какая-нибудь сволочь. Уланов поврожденному недоверию аккуратно держал на прицеле хозяина, а тот еще некотороевремя так и сидел на табуреточке, ковыряя шилом какие-то широкие ремни наподобиеконской упряжи. Он и не подумал дергаться, вскакивать с места, как истеричнаядевица, — сидел себе, меланхолично поглядывал на нежданных гостей. В концеконцов отложил ремни, воткнул шило в лежавшую рядом колоду, поднялся, отряхнулладони и неторопливо направился к полковнику. Этакий экземпляр лет за сорок,кряжистый, по-крестьянски основательный и несуетливый. Полностью соответствуетимевшемуся на него материалу (без капли компромата). Обитает в этих местахвосемь лет, в боевых действиях участия не принимал, близкие родственники вбандформированиях не состояли (ну а дальних здесь у каждого тьма-тьмущая, когони копни, обнаружится седьмая вода на киселе, нашему слесарю двоюродный забор,который как раз принимал и участвовал, но такова уж местная специфика…). Всвязях с боевиками до сих пор замечен не был, продовольствием не снабжал,поручений не выполнял. Одним словом, либо ангел в тюбетейке, либо наоборот,давний и хорошо законспирированный хозяин серьезной явки, которого по пустякамне дергают и мелкую шелупонь на постой не назначают.

Любой фактик может иметь здесь двойное толкование. Вот,скажем, наружка установила, что собаки во дворе не имеется. Это можетсвидетельствовать о том, что хозяин собак попросту не любит или не опасается засвое немудрящее добро. А также и о том, что это все-таки явка: хорошийсторожевой пес непременно начнет брехать ночью на посторонних, а тем этосовершенно ни к чему.

Остановившись шагах в трех от полковника, в котором он некимкрестьянским инстинктом угадал старшего, хозяин еще раз, уже без особойнеобходимости отряхнул ладони и спокойно, без вызова, без задиристостиосведомился:

— Это все к чему, начальник? — и кивнул нарассредоточившихся у ворот автоматчиков.

— ФСБ, — сказал полковник. — Обыск придетсяделать, уж извините. Служба.

Сумрачно глядя на него, хозяин спросил:

— А какая-нибудь законная бумага имеется?

— Ну как же без этого… — кивнул Рахманин исоответствующую бумагу подал в развернутом виде. Спросил предусмотрительно: —Вам ваши права разъяснить, гражданин Хунзатов? В присутствии адвокатануждаетесь?

Хозяин сосредоточенно (такое впечатление, что дважды)прочитал бумагу, вернул ее полковнику, пожал могучими плечами: