– Не думала, что вам нравятся рождественские песни.

– Кому не нравится Джонни Матис?

– О’кей, – говорю я. – Будем двигаться постепенно. Итак, вы с Томасом вступили в интимные отношения…

– Нет, вы выразились неправильно, – поспешно поправляет меня Лиза. – По крайней мере поначалу у нас все было иначе… что-то вроде посвящения.

– Но потом все-таки так?

– Да, где-то в апреле… Если, конечно, считать, что у нас с Томасом вообще были какие-то отношения… Все держалось в страшной тайне, так было нужно Томасу. Я все понимала, тем не менее это было… нелегко. Мы почти не выходили из его квартиры, если не считать нескольких походов в кино и вечеров за кружной пива в каком-нибудь баре… Ну вроде того, где вы меня видели, – добавляет она, глядя на меня.

Смеется, невесело. Мой мобильник звонит, заставляя тем самым Лизу замолчать. Это Сэм, я отменяю вызов.

– Простите, – говорю. – Продолжайте, пожалуйста.

– Даже не знаю, как это назвать… – признается Лиза. – Дело в том, что наши отношения… они продолжались только периодически… Вы понимаете? Время от времени Томас оставлял другого респондента и переключался на меня. Тогда мы начинали встречаться, по пять-шесть интервью зараз. Но потом он оставлял меня и переключался на кого-нибудь другого, а спустя некоторое время снова возвращался ко мне… Это называется «полевые исследования». Я не слишком компетентна в том, что называется социологией, но Томас говорил, что это неважно… Респонденты нужны разные. Иногда мне казалось, что интервью не более чем повод встретиться со мной… Такая вот я эгоистичная… Но со временем я поняла, что это не так. Что не все так просто, по крайней мере.

– И когда вы заметили, что у него к вам особый интерес?

– Когда… я не знаю. Томас был сложный человек… или просто порядочный, вернее сказать. Он считал для себя важным создать респонденту комфортные условия, дать ему почувствовать себя в безопасности… Возможно, это профессиональное, не более. Поначалу мне было трудно определить, насколько его отношение ко мне выходит за рамки чисто профессионального интереса. Мне казалось, во всяком случае, что было что-то кроме этого. И потом я поняла, что не ошиблась.

– Как вы это поняли? – спрашиваю я.

– Такие вещи понимаешь интуитивно. Это читается между строк.

Лиза Сведберг замолкает и спустя некоторое время продолжает рассказывать. Мы с Бирком молчим. Я спрашиваю себя, насколько продумано то, что она говорит. Или же это внезапно прорвавшийся, неконтролируемый поток речи.

– Иногда он больше месяца не давал о себе знать, а потом вдруг объявлялся и спрашивал, не желаю ли я сделать с ним еще одно интервью. Потому что появились новые вопросы и темы, которые ему было бы интересно со мной обсудить. Мы встречались, начиналось интенсивное общение, которое могло продолжаться до двух-трех недель. А потом все снова стихало.

– И вам хотелось бы встречаться с ним чаще?

– Нет, – отвечает Лиза. – Такие отношения вполне меня устраивали. Большего мне было не надо, я предпочитала оставаться свободной. Большинство мужчин мне не интересны. Немногие понимают толк в том, что я люблю, – то есть в сексе и политике. Одни нужны мне для секса, другие – для политических бесед. Но Томас был одинаково хорош и в том и в другом.

– Он держал ваши отношения в секрете, – говорит Бирк. – Вы тоже?

– Да…

– И как долго все это продолжалось?

– До… Вплоть до того, что произошло в четверг…

Она замолкает. Бирк откидывается в кресле.

– Что же такого произошло в четверг?

– В тот вечер, вы имеете в виду?

– Да, в тот вечер.

– Мы с Томасом обычно встречались в одном и том же месте, в одном переулке возле Дёбельнсгатан. У меня подруга живет там неподалеку, иногда я у нее ночую. Поэтому мне так было удобно. Мы с Томасом встречались в переулке и уже потом шли к нему на квартиру. Но в тот раз все получилось иначе. Мы договорились пересечься не в переулке, а на заднем дворе.

– Раньше такое бывало?

– Никогда.

– Тогда почему же?

– Просто… так получилось… – Она запинается. – Я испугалась.

– Чего вы испугались?

– Я стояла за мусорными контейнерами, – продолжает Лиза, словно не слыша вопроса Бирка. – Теми, что стоят на заднем дворе вдоль стены. Я ждала Томаса, который должен был появиться из-за угла. Когда послышались шаги, я подумала, что это совсем не обязательно Томас. Поэтому решила до поры оставаться за контейнером. Он вышел, я видела его в профиль. Томас высматривал меня – следовательно, не заметил. Он снял перчатки, сунул их в карман. Я собиралась было выйти, когда вдруг… произошло нечто такое, что заставило меня вернуться в мое убежище.

– Что же это было?

– Быстрые-быстрые шаги со стороны переулка. И, прежде чем я успела что-либо понять, Томас упал на землю. Из-за контейнера я могла видеть только его лицо, ведь я боялась пошевелиться… Но кто-то склонился над Томасом и начал шарить у него по карманам. Я даже… я не успела к нему выйти.

– Но вы разглядели, что этот кто-то шарил у него по карманам? – спрашивает Бирк.

– Да, я видела, как он переворачивал Томаса туда-сюда.

Глаза Лизы расширяются и словно стекленеют, а губы сжимаются в тонкую полоску. Некоторое время она молча глядит на стеклянную поверхность стола перед собой. Никогда не знаешь заранее, какое воспоминание может вызвать у человека наибольшее потрясение. Мне это известно, как никому другому.

– И что произошло потом?

– Я слышала, как этот человек занимался рюкзаком Томаса… расстегивал и застегивал молнии, замки… Рылся в вещах.

– А потом?

Это был уже мой вопрос.

– Он исчез. Или она. Это несколько удивило меня, потому что я была уверена, что меня заметили, а значит, после Томаса настанет мой черед. Я была в шоке, сердце так и колотилось. Я вышла из-за контейнера и… я ног под собой не чуяла от страха, правда… Я присела на корточки, склонилась над Томасом, чтобы проверить, дышит ли он. Оказалось, нет… Я не думала о том, что он мертв, просто не допускала такой мысли… Но каким-то образом почувствовала, что все поздно… Так оно бывает… И это чувство будто накрыло меня с головой, я не смела поднять на него глаз.

– И что вы сделали дальше? – спрашивает Бирк.

– Сделала ноги, так и не решившись его тронуть. Помимо прочего, я боялась оставить на нем свои отпечатки. И позвонила в полицию.

– Вы звонили в SOS, – поправляет Бирк.

– Да.

– И что сказали?

– Вы разве не знаете? Полагаю, наш разговор с диспетчером записывался.

– Мы его еще не слушали.

Мы заказали эту запись, но она не успела до нас дойти прежде, чем дело перехватило СЭПО.