Туманов опять нахмурился и с вызовом посмотрел на сержанта.

— Ну, что ты как бычок молодой уставился? — усмехнулся тот. — Не нравится — возьми да пристрели. Ты же все равно на себе «крест поставил»? Какая разница, как это сделать? Я же твою честь оскорбил, гордость задел. Сперва меня, потом себя… Или «подвиг» не того масштаба? Да ты не злись. Еще месяц назад я не стал бы с тобой на эту тему даже разговаривать. Сейчас ты немного окреп, уже в состоянии дослушать… Правильно говорят, что со своей бедой надо переспать ночь. На утро она превращается в опыт. Я не философ, институтов не кончал, но кое-что в жизни понять пытаюсь. Я понимаю, что беснуешься ты из-за девушки. Не знаю, как оно там у вас было, но я читал одну интересную книжку, и запомнил оттуда один занимательный эпизод… Знаешь, почему женщины чаще всего любят обманщиков, драчунов, хамов и прочих, не очень «положительных героев», а положительных, добрых и прочих «бойскаутов» бросают?

— Почему? — машинально спросил Туманов.

— Их интересует сам процесс игры. Переживания, признания, расставания. Иногда они даже сознательно провоцируют конфликты, когда «медовый месяц» слишком «затягивается». Женщине прежде всего необходимо чувство. Мужчине — риск, а женщине — чувство.

— Чушь какая-то, — озадаченно сказал Андрей и похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

Зуев протянул ему пачку, дал прикурить и продолжил:

— Может, оно и так… Но вот я был до армии, что называется, «примерным мальчиком». Единственная страсть — мотоциклы. Вроде не глуп, характер спокойный, работать и по дереву, и по железу могу. Но не нравился я девчонкам… Были они у меня, конечно, и не одна. Язык «подвешен» — уже полдела. Но вот те, «вторые полдела» и перевешивали. Не получится из меня семьянина… А если и получится — то «рогатый». Это я понимаю хорошо, потому и стремлюсь стать в чем-то лучше, чем другие. Ведь что-то я могу делать лучше, чем другие? Найду это, добьюсь и стану… А любовь… Что лучше: любить или быть любимым? Представляешь каково, если тебя любит хороший человек, а ты его — нет?.. Любовь — это такая штука, которую никто до конца не поймет, сколько ни старайся. Вот, говорят, что женщина создана из ребра мужчины. Значит, нужно, что б это ребро было именно твое, что б оно встало на место, так, словно стояло там до тех пор, пока его оттуда не вынули. Если оно больше или меньше, значит — чужое, и очень больно рвет грудь при любом движении…

— А если мое? — ожесточенно спросил Туманов.

— Тогда поставь его на место. Отними у всего мира и возьми. Что ей надо? Что и другим — квартиры, дачи, машины? Добудь это. Укради, заработай, отними, но — добудь. Погибнуть ради кого-то легко. Тяжело жить ради кого-то. Переживать закат красоты и силы любимого человека, сидеть рядом с ним месяцами, когда он болеет, а уж если произошло несчастье… Сможешь ты любить безногую? Безрукую? Парализованную? Ставшую уродливой? Если не жалеешь, а любишь — это твое. Твое по праву! Отними это у всех! И не отдавай никому!.. Беда в другом… Когда ты добудешь все это и бросишь к ее ногам, почувствуешь себя завоевателем, добытчиком, мужчиной… Может оказаться так, что ты повзрослел и понял, что ты чего-то стоишь в этом мире, что ты умен и силен, что ты выполнил поставленные условия и построил свой летучий корабль, сваял свой каменный цветок и спустился в свой ад… А вот она та же: не ждавшая тебя, требующая невозможного только для того, чтобы посмеяться над тобой и не верящая в тебя… Бывает и так. Дай Бог, что б это было иначе, но бывает и так… Часто бывает… И это тоже называется — опыт.

— Мрачновато, — сказал Туманов. — «Хорошим — быть плохо, плохим — быть хорошо». «Найти свое и отнять». «Выполнить поставленные требования и разочароваться в предмете своего обожания»… А хорошие перспективы вообще есть?

— Есть. Ты сам. Построй свой мир. Свой дом, своих друзей, свою жизнь. И когда встретишь девушку, которой готов все это отдать — введи ее в этот мир.

— И всю жизнь считать, что тебя любят за деньги?

— Когда ты заработаешь их, то будешь считать, что тебя любят за способность их заработать, за силу и волю, за то, что ты способен дать той, кого любишь, нормальные условия жизни. Это тоже часть способности быть мужчиной — умение обеспечивать семью. «Рай в шалаше», как правило, заканчивается «вкушением запретного плода» и «изгнанием на землю».

— Сержант, а есть вещи, которых ты не знаешь?

— Есть. Понятия не имею, что посоветовать себе самому. Как жить мне? Что делать дальше?

— Придешь на «дембель», иди в бизнес, становись богатым и делай, что хочешь.

— Не хочу я быть богатым. Точнее, хочу, но не только богатым. Ну, будет у меня машина, квартира, дача… И что?.. Мне дело нужно по душе. Что б строить его, создавать, жить им… А я еще не знаю, чего хочу. Ведь я очень мало видел в жизни. Мир бы посмотреть… Вот ты — счастливый человек. Ты умеешь и любишь писать книги…

— Откуда ты знаешь?! Про книги?..

— Что ты как еж?! Чуть что — сразу иголки выставляешь?

— Потому что мешают жить именно те, кто «помогает жить».

— Тебе никто ничего не навязывает. Слушай и делай, как считаешь нужным. Если твоя голова лучше, чем все другие, тогда можно и вовсе не слушать советов, но для этого нужно иметь опыт всех людей разом, а это невозможно… А книги… Ведь это так здорово, когда можно создавать миры, ситуации, героев. Это же целая жизнь. Это цель жизни, ее «красная нить».

— Кто тебе мешает заняться тем же?

— У меня не получается. Я уже говорил тебе, что надо делать только то, что сможешь делать лучше многих. Иначе смысла нет. А вот ты… Тебя тянет к этому, вот и займись этим. Стань лучше всех.

— Проповедуешь эгоцентризм?

— Что это?

— Ну, как сказать… Это когда считаешь себя «пупом земли» и входишь в «глобальные планы Создателя»… По крайней мере тебе так кажется.

— Да. Именно так. Ты должен быть точкой, вокруг которой все крутится. Иначе будешь только статистом в том кино, которое крутит жизнь. Что же касается…

В конце улицы показался свет фонарика.

— Проверяющий, — указал на него Зуев. — Заболтались мы с тобой. Чем же еще заниматься на посту, как не обсуждать мировые проблемы? Целый час, как две кумушки протрещали… Пойдем встречать, успеем еще наговориться.

Выбросив окурки сигарет, они вышли на середину улицы и не спеша пошли навстречу приближающимся теням. Не доходя нескольких метров, Зуев схватил Туманова за рукав и заставив остановиться, полез в карман за фонариком.

— Подожди-ка, — вглядываясь в силуэты людей, сказал он. — Что-то тут не так…

Туманов и сам уже успел заметить, что приближающиеся к ним люди не похожи на офицеров. Даже в сумерках можно было разглядеть гражданскую «форму одежды», да и мешки за плечами не вязались с обмундированием проверяющих. Разглядев на своем пути солдат, люди остановились, выжидая. Сержант наконец вытащил из кармана фонарик и направил их на незнакомцев. В слабом свете стали видны старые, потертые телогрейки и осунувшиеся, заросшие щетиной лица.