– Теперь он станет национальным героем, – заметилСказбуш серьезно. – Тронь его, на нас обидятся все исламские движения.

– А что? – удивился Яузов. – Он мусульманин?

– Пока нет. Может быть, по-быстрому окрестить в Абдуллуили Ахмеда? Мы своих не защищаем, так пусть хоть таджики за него вступятся.

Я сидел тихонько в сторонке, глаза шарят по экрану, уКречета прямой канал, здесь все оптиковолоконное, быстродействие сказочное, неждешь в тоске, когда же картинка проявится, а все враз, но мысли то ли деловозвращались либо к инциденту в Крыму, либо перескакивали к нашему ударномуфлоту, что упорно двигается в темные моря арабских стран, а то и вовсевытаскивали почти забытый разговор о штатовской военной базе у наших границ.

Похоже, час в самом деле настал... Не только я, не толькоКречет и его окружение, но уже и простой народ, ослепленный богатством Америкии ее мнимыми свободами, готов увидеть настоящую картину, а не брехливый мираж вдымовой завесе. Штаты уже не могут остановиться, прут и прут во все стороны,подминают страны и народы. Не так, как было в древности, когда Парфянская илиРимская империи захватывали другие страны и объявляли их своими провинциями,но... другие времена, другие методы. Штаты делают то же самое, разве что невводят войска. Но в эпоху Древнего Рима не было радио, телевидения, Интернета,приходилось держать римские гарнизоны в покоренных землях, сейчас жезавоевывать чужие страны накладно: приходится брать за них ответственность.Гораздо выгоднее сперва навязать им свою рабоче-крестьянскую философию,разрушить их собственную культуру, принудить играть по тем правилам, в которыхамериканцы исконно сильнее, ибо правил не признают, а европейцы все ещестесняются бить в спину или ниже пояса, несмотря на все эти каратэ, кун фу итеквондо...

Но одновременно нарастает и раздражение натиском этихнастоящих гуннов с компьютерами и на мощных истребителях. Даже в Европе,послушной натовской Европе. И хотя на исламский Восток смотрят все еще сострахом, но втайне злорадствуют, когда там дают Штатам отпор.

А послушание Европы – послушание более сильному, а не тому,кого уважают. А Европа все же Европа, остатки гордости остались. А когда воглаве идет американский мужик и указывает английским лордам, французскимпэрами, испанским донам и немецким баронам какие книги читать и какие песнипеть, то коробит даже европейского крестьянина.

Понятно, на поддержку Европы рассчитывать не приходится, насбоятся больше, чем вроде бы далекой Америки, но все же, все же... Основароссийской культуры та же, что и общеевропейская, те же понятия о чести,достоинстве, верности слову, и по большому счету у России с Европой гораздобольше общего, чем у Европы с Америкой.

Я пощелкал по каналам, ерунда и убогость, вошел в отделновостей Интернета, ого как за нами следят, забросил несколько поисковых слов ибыстро просмотрел отобранные компьютером сайты. Как-то теряется из виду, или жеубрано намеренно, но вот она древняя платформа мировоззрения, на которойпроизрастали молодые культуры Европы! Но почему-то знают только то, что алгебруизобрели арабы, как будто все молодые государства Европы строились не по темзаконам, которые правят Арабским Востоком вот уже несколько тысяч лет!

Итак, что мы имеем? Похоже, войнам за обладание чужимиземлями пришел конец. Их сменили войны за влияние. Но если раньше страны инароды готовы были, скрепя сердце, поступиться частью суверенитета ради болеепрочного союза против агрессора, того же СССР. То теперь, когда русскиеоставили идею построить самый справедливый мир у себя, а заодно ираспространить на всю Европу, можно перевести дух, оглядеться и даже вытолкатьиз своей страны хоть и союзнический, но неприятный гарнизон.

В хаотичные мысли, что бродят вроде бы бесцельно и безтолку, но в конце-концов возвращаются с оригинальным решением, ворвалсясвирепый голос президента:

– Загнали в угол проклятые!.. Виктор Александровичправ. Когда вот так припрут, то хватаешься за любую палку. Давайте думать, гдеможем дать отпор. Что скажете вы, Виктор Александрович?

Я вздрогнул, снова возвращаясь в кабинет, где члены кабинетатрудятся в мыле, кто за столом Кречета, кто за малыми отдельными столиками.Кое-кто уже снял галстук и пиджак, жарко. На меня смотрят внимательно, с теможиданием, когда серьезных предложений не ждут, а только передышки, паузы,когда можно собраться с мыслями, сформулировать свое выступление, пока этотклоун пляшет и острит...

Я развел руками:

– Это дело профессионалов. Я же могу толькопосоветовать использоваться тягу народа к справедливости. Вернее, ее оборотнуюсторону.

Кречет хмыкнул:

– Что значит, оборотную?

– Даже в самом либеральном обществе, – поясниля, – богатых не любят. Это не мы придумали Робин Гуда, Картуша, Зорро. Унас своих Кармалюков и Довбушей хватало, не считая Пугачевых и Разиных. Нелюбят не только богатых, но и вообще тех, кто чем-то выделяется в лучшуюсторону. К примеру, красивых. Раз красивый, значит – идиот. Если сильнее меня –тоже идиот. Если богаче, то либо папочка вор оставил в наследство, либо самнаворовал. Даже если тебе вручили миллион долларов за изобретение, то тынаверняка скрытый наркоман, гомосек, садист, мучитель кошек, а характерскверный, ни одна женщина не уживется даже за такие деньги... Масса людей ужене любит США только за то, что там живут богаче. Не вдаваясь в идеологию. Онитоже попутчики...

Коломиец поморщился:

– Да с такими людьми даже в отхожее место заходитьвместе не хочется!

– А что делать, их большинство. Кто-то из нас не любитСША за то, что они губят мировую цивилизацию, таких в России наберется от силытысячонка. И то из молодых только те, у которых еще «сердца для чести живы...»А то и той не будет, это ж надо еще голову иметь, а когда это у молодых былиголовы? Зато вот таких, кто не любит за их витамины, за здоровье, за богатство,за высокую зарплату...

Так, наверное, чувствовала себя огромная толстая жаба, чтообъявила о желании жениться на прекрасной Дюймовочке. На меня смотрели с такимотвращением, словно я весь покрылся мерзкой слизью и бородавками, а потомотводили взгляды и ерзали им по полу и стенам, вытираясь.

Забайкалов неожиданно пророкотал:

– Вот видите, Виктор Александрович мыслит как политик.Прожженный, как говорили раньше. Реально мыслящий, как говорят теперь. Онпросто деликатно напоминает нам, что сами мы, пытаясь заставить народ вспомнитьо чести и благородстве, должны... гм... эти качества пока что засунуть, какговорит наш дорогой Краснохарев в... гм... я имел в виду долгий ящик, а вы чтоподумали? По крайней мере, в общении с Америкой... черт, со Штатами! Как они снами, так и мы с ними.

Коган сказал с восторгов:

– Двойные стандарты!

– Иди ты, – сказал Коломиец, – как говорит,оказывается, наш дорогой Краснохарев, в долгий ящик. Человек тем и велик, чтостоя говорит одно, сидя – другое, а лежа – третье. Это не твои циферки! Явсегда такой представлял дипломатию.