В 1912 году профессор математики в Беркли, Флориан Каджори, провел исследование о происхождении знака доллара. Когда испанцы сокращали песо до PS, они рисовали S повыше, соединенной с Р линией, как ниточкой от воздушного шара. Каджори представил, что однажды кто-то перерезал ниточку, позволив Р бесследно исчезнуть, a S со стелящейся нитью $ удержалась на поверхности истории. Он отыскал ее первое упоминание в письме, написанном в Новом Орлеане в 1778 году, а в печатном виде нашел на страницах «Американского бухгалтера» Шаунси Ли 1797 года. «Американский бухгалтер» — очень интересная книга, вероятно даже сейчас влияющая на торговлю, поскольку ее до сих пор тщательно изучают сотрудники транснациональных бухгалтерских фирм, обеспечивающих Уолл-стрит очень дорогими консультациями. Ли был истинным патриотом, энтузиастом десятичной системы и круглым идиотом. Его преемники на профессиональном поприще, возможно, слово «бухгалтер» произносят лучше, чем он. Единственное здравое суждение в книге заключается в том, что новорожденная десятичная денежная система федерального правительства действительно проста в использовании. Если бы Ли на этом остановился, вероятно, мир не был бы ему особенно признателен, а сама книга получилась бы до нелепого короткой, но, по крайней мере, она имела бы хоть одно достоинство. Однако Ли пустился в разъяснения, как работают федеральные деньги: ставил иллюстрации, проводил вычисления, давал пространные комментарии. В итоге «Американский бухгалтер» наглядно показал, что, сколь бы велико ни было восхищение федеральными деньгами, автор ничегошеньки в них не понял.

Главной мыслью, говоря словами Джефферсона, было свести «подсчеты по всем важнейшим повседневным нуждам к доступной арифметике, понятной каждому человеку, умеющему умножать и делить простые цифры». Мудрец из Монтичелло предположил, что любой школьник мог сложить и перенести единицы, десятки и так далее, записав ответ в двух десятичных разрядах. Шаунси Ли доказал, что тот ошибается. Похоже, Ли полагал, что люди хотят писать на ценниках нечто вроде 2400 центов, или 48 даймов, и приходил им на помощь, выдумав небольшие закорючки и символы для соответствующих обозначений, при этом он упустил смысл упражнения, который заключался в том, чтобы свести любую сумму денег к долларовому выражению: $24 или $4,80. Мы говорим: «Доллар пятьдесят». Ли говорит: «Пятнадцать даймов». Мы говорим: «Это будет четыре доллара тридцать шесть центов». Ли говорит: «Шесть центов, три дайма и четыре доллара». Как удачно выразился великий нумизмат Эрик П. Ньюман, «система Ли была концептуально устаревшей, непрактичной и очень трудной для транскрибирования». Хотелось бы думать, что Ли написал свою книгу в баре, будучи в стельку пьяным, под диктовку незнакомого и еще более пьяного человека. Но правда намного печальнее. Несмотря на великолепные аргументы Джефферсона в пользу десятичного доллара, в 1797 году, как мы скоро увидим, почти никто не знал, о чем он говорит. Шаунси Ли был одним из этих никто.

Между тем и Каджори заблуждался насчет Ли: единственный символ, похожий на значок доллара, тот использовал (без особой надобности) для даймов. Первый реальный отпечатанный значок доллара появился в памфлете, опубликованном летом 1799 года.

Статья Каджори вызвала шквал писем. Одно из них обращало внимание автора на служебную записку из Нью-Йорка, датированную 1776 годом, где недвусмысленно используется знак доллара: «Казначей авансирует капитану Висмеру $580 в качестве премии». То есть знак доллара, равно как и сам доллар, родился в год революции. Это кажется счастливо патриотическим решением. Однако все равно неверным. В 1770 году купец ирландского происхождения по имени Джон Фицпатрик открыл лавку в Манчаке, на берегу Мексиканского залива. Эта территория сначала была под британским правлением, затем — под испанским, далее — под французским: она оставалась французской, когда Джефферсон приобрел ее в придачу к Луизиане. Фицпатрик к тому моменту был давно мертв: на протяжении Войны за независимость и испанской оккупации он вел дела магазина, оставаясь далеким и методичным подданным короля Георга III до самой своей кончины в 1791 году. Этот человек использовал закорючку, в точности похожую на знак $, для доллара в своих бухгалтерских книгах за 1768 год. Но он делал все хаотично, мог записать: то по цене $8 1/2, а это — по 9 долларов. Однако сей факт, насколько известно, — лучшее, чем мы располагаем относительно информации о первом употреблении самого знаменитого символа в мировой финансовой истории.

Все это похоже на картинку пакета кукурузных хлопьев на пакете кукурузных хлопьев, изображающую крошечный пакет кукурузных хлопьев с еще более маленькой картинкой пакета хлопьев… И так до бесконечности. Вероятно, мы никогда не докопаемся до разгадки, поскольку Джон Фицпатрик использовал значок доллара и в своей переписке. Когда Белл изобрел телефон, кому он позвонил? Если Фицпатрик изобрел значок доллара, откуда те, кому он писал, могли знать, что он имеет в виду?

Так или иначе, закорючка Фицпатрика стала самым узнаваемым символом в мире и обозначением для валюты тридцати стран. Но Джон Фицпатрик, умерший в безвестности, не побывал ни в одной из них.[53]

Доллары и центы не вытеснили в одночасье шиллинги и пенсы, им пришлось медленно пробивать себе дорогу в борьбе с системой, заклейменной Джефферсоном из-за ее сложности. Ни революционное поколение, ни следующее не сочли удобным мыслить категориями «федеральных денег». Вопреки доводам Джефферсона о том, что десятичная система проще и понятнее, всем было привычнее иметь дело с испанской монетой и давать ей британские значения. Даже доллар, краеугольный камень джефферсоновской системы, боролся за признание. В 1850-е годы жители Новой Англии по-прежнему называли доллар «шестью шиллингами». Девять шиллингов означало $1,5; десять и шесть — $1,75. Испанский реал именовали нью-йоркским шиллингом; восемь реалов — долларом, а один реал равнялся двенадцати с половиной центам. Десять реалов давали $1,25, или десять шиллингов, хотя в Виргинии доллар с четвертью означал семь шиллингов и шесть пенсов.

Американцам приходилось устанавливать в качестве цен причудливые сочетания цифр, в соответствии с доступной им валютой. Товары продавались за 6 1/4, 12 1/2, 18 3/4, 25, 37 1/2, 50, 62 1/2 и 75 центов. Предметы могли стоить $1 1/4 или $5 7/8. За десятилетие до начала Гражданской войны, в 1852 году, «Нью-Йорк геральд» все еще выпускала рекламные приложения, приводя цены на товары в шесть шиллингов, 37 1/2 цента, 62 1/2 цента и $9 3/4.

Банк Соединенных Штатов вел правительственные счета в долларах, но многие штаты продолжали использовать фунты в своих бухгалтерских расчетах. Мэриленд тянул до 1812 года, прежде чем соизволил утвердить «Закон о признании монеты Соединенных Штатов», а Нью-Гемпшир не отказался от законного права использовать шиллинг в качестве расчетной единицы до тех пор, пока это не было санкционировано перевесом в две трети голосов на референдуме 1947 года.[54]