– Синичка, – я услышала голос Геры и, уцепившись за него, вынырнула из сна. Распахнула глаза. Гера сидел рядом.

– Сколько времени? – приподнялась, потирая сонные газа.

– Час ночи. Прости, что разбудил. Я не хотел, – он выглядел уставшим. Глаза красные, лицо осунулось. Последние дни выдались весьма сложными.

– Да, ничего.

Грех устроился рядом, я прижалась к нему. Неприятное чувство тревоги после сна все еще не покидало. Но как только его руки обняли меня, стало легче. Вдруг вспомнилось все, что мы натворили с ним на комплексе, в той комнатенке и щеки залило краской.

– Ты чего там притихла? – прошептал в темноте.

– Гера? Нас все слышали, да?

Его смех был хриплым и тихим. Но от него стало тепло на душе.

– Ну, Питон точно слышал, – притянув к себе покрепче, коснулся губами виска.

– Как стыдно то… – едва ли не завыла в голос.

– Забей. Они – идиоты, – перевернувшись, он навис надо мной. Коснулся моих губ своими. И тут же все мысли до одной вылетели из головы. Растворилась в поцелуе, прижала его покрепче. Сердце в груди навылет, а низ живота затопило желанием. На этот раз Гера был нежным. Его руки, губы неспешно исследовали мое тело. А я растворялась в нем, позволяя брать все, что хочет. Вокруг нас царила непроглядная тьма и сейчас я не чувствовала стеснения или смущения. Сейчас я не только получала, мне хотелось сделать ему приятно.

Я позволила себе изучить его тело. Неспешно ласкала губами и языком его кожу. Прошлась по каждому кубику пресса на его животе. Я царапала губы о щетину на его скулах, я кусала его грудь, когда он бережно, но, в то же время, ненасытно насаживал меня на себя. И снова все тело в диком напряжении, а потом взрыв. Я вцепилась в его плечи ногтями, прижалась к нему так сильно, что заболели руки. Его было так много!

А потом мы лежали на кровати. Грех продолжал целовать меня, гладить мою спину, плечи, талию. И было в этом моменте что-то волшебное. Что-то очень ценное. И мне друг стало страшно. А что если этого больше не повторится?

– Грех, – позвала его шепотом.

– М-м-м? – он поднял голову и посмотрел на меня.

– Мы ведь теперь вместе?

Грех замер. Пальцы мужчины, до этого ласково путешествующие по моему телу, вдруг стали напряженными. Гера отстранился и сел на кровати.

Я видела в свете луны, бьющем из окна, его профиль. Грех был как натянутая струна.

– Я не знаю, Синица… Разбежаться нам было бы правильней всего. У меня большие проблемы и я подставляю тебя под удар, понимаешь? – голос Геры был уставшим. А меня разозлили его слова.

– Я уже сказала, что расставаться не собираюсь, – отчеканила бескомпромиссно.

Он посмотрел на меня устало.

– А ты ведь понимаешь, что, оставив меня одну, подвергаешь еще большей опасности? Ты смотришь на все произошедшее под одним углом. Но подумай, Гера, что было бы со мной, если бы не ты? Если бы ты не смог одолеть их? Думаешь, без тебя, меня бы не похитили? Да в наше время столько девчонок пропадает на улицах, их заставляют заниматься проституцией. Мир и так полон насилия, понимаешь? А без тебя я беззащитна.

Гера метнул в меня сердитый взгляд.

– Со мной все равно опасней.

Я приблизилась к нему. Обняла за плечи, крепко прижавшись.

– Пока ты убивался метаниями, ко мне в комнату заявился Валера, – прошептала спустя несколько минут тишины. – С братцем пришел. И, знаешь, что они делали? Угрожали мне. Говорили, что я буду с Валерой все равно. А если бы ты рядом был, такого не случилось.

Я понимаю, что натравливаю Греха на Кобзарей. Но сейчас я готова пойти на любые уловки, лишь бы вразумить Геру. Он должен понять, насколько важно, чтобы мы были вместе.

– Когда приходили? – его голос прозвучал так вкрадчиво.

По спине пробежал холодок.

– Сегодня вечером. Я после этого сразу поехала к тебе на комплекс.

– Тварь, я ему язык его из глотки вырву, – прорычал Грех, сжимая кулаки.

– Гера… Нам нужно быть вместе. Да, нужно как-то обезопасить себя, но не расставаться.

Он кивнул. Прижал к себе, оставив быстрый поцелуй на губах.

– Я разговаривал сегодня с парнями. Да и вообще, все последние дни думал, как быть. Единственный способ – бежать. Нужно уехать.

– Куда?

– Москва. Там есть, где затеряться. Но у тебя учеба. С работой я решу. Шеф даст мне перевод, если попрошу. На крайний случай охранником устроюсь. Но я не могу так подставлять тебя…

Грех смотрел на меня с грустью в глазах. Он думал, что я спасую перед этой проблемой. Как плохо он меня знает.

– Я уеду.

– Что? – его брови взметнулись в удивлении.

– Я уеду с тобой. Не проблема. Когда надо? Завтра? Я готова.

– Но как же учеба?

Пожала плечами.

– Я попрошу академ. Потом переведусь. Я все решу, Гера…

Он смотрел на меня долго и молчал. И столько было в этом молчании. Ни одними словами не передать. А потом, Гера коснулся пальцем моих губ. Провел по ним неспешно, словно стирал невидимую губную помаду. Его ладонь обхватила мою скулу, а я опустила голову на его руку.

– Я люблю тебя, Есь. Ты ведь знаешь?

– Знаю, – улыбнулась, зарывшись лицом в тыльную сторону его ладони. – Ты ведь поймал меня. Еще тогда, в клубе, помнишь? С тех пор я только твоя.

Глава 20

– Вот это новости, – вздыхает расстроенно заведующая кафедрой. Удивительно. То ей плевать на меня было, то строит из себя волнение.

– Простите, Екатерина Семеновна. Но это жизнь. Мы не можем предугадать, что случится завтра, – я попыталась выглядеть несчастной. – Моя бабуля, она требует ухода. И кроме меня никто помочь не может. Мне придется перебраться в Москву. Скажите, есть ли какая-то возможность перевестись в головной филиал института?

Женщина молчала. Что-то рассматривала в своем ежедневнике. И в повисшей между нами тишине было столько напряжения. Решалось будущее моей профессии, и у меня совершенно не было времени хорошенько обдумать все и взвесить. На кону любимый человек. Разве можно допускать сомнения?

– Значит так. Ты берешь академ. Езжай к бабушке. Как только я решу вопрос с твоим переводом, наберу. – Екатерина Семеновна посмотрела на меня поверх очков. – Не забудь оставить телефон, чтобы я могла связаться с тобой.

– Конечно. Я в ближайшую неделю, как обустроюсь, наберу вас и сообщу, – выпалила я радостно.

Поднялась со стула, спеша распрощаться с женщиной, пока она не передумала.

– Есь, только не бросай