на зоне. Не ссы, Грех, к утру уже замочат этого г*ндона.

С губ сорвался нервный смешок. Все было не так радужно, как они себе представляют.

– Замочат его и что? Раскинь мозгами, Питон. Там группировка целая, понимаешь? Над ними люди есть. Все равно уже окрысились, в покое не оставят…

– Значит, надо отпор дать…

– Ты ведь понимаешь, о чем говоришь? Хочешь, чтобы мы такими же стали?

– А выбор есть что ли? – я не понимал его настроя. Не разделял его суждений. У Питона всегда так – импульсивно, на грани инстинктов. Вот только влезать в это болото я не хочу. Не так меня мама воспитывала.

– Ты слишком много думаешь, Гера, – хлопнул меня по плечу, засмеявшись.

– Слышишь, Питон. Я, сегодня, возможно, пятерых завалил, или, по меньшей мере, калеками оставил, – процедил сквозь зубы, схватив его за ворот футболки. – Меня чуть не грохнули, а мою девушку по рукам пустить хотели. Я не хочу такой жизни. И не хотел никогда. А ты смотрю, бл*ть, рад стараться. Сразу решение нашел, – оттолкнул его.

– Остынь, – прорычал Петя.

– Расставаться тебе с ней надо, – заявил Лапа. Я обернулся, посмотрел на него непонимающе. На лице Андрюхи не было и тени улыбки.

– Тебя уже не оставят в покое, Грех. Как и нас. Питон прав, выбора нет. Мы должны отпор дать. Либо мы, либо они. А девчонка твоя, если не хочешь, чтобы пострадала, должна в стороне остаться.

– Ты же понимаешь, что мы угодим на зону? И не на красную, ментовскую. Нас посадят к тем, кого мы сажали. Нам конец там, Лапа…

– А сейчас время такое, Грех, – вступился Питон. – Не до страхов.

Я был в ярости от их предложения. Готов был разорвать собственных друзей. Пацанов, с кем прошел все ужасы войны. Но как бы ни злился, понимал, что Лапа чертовски прав.

Обсудив кое-какие детали действий, распрощались с парнями. Поспешил вернуться к ней. Синица спала. Присел осторожно на краю кровати, долго смотрел на нее. Ее длинные ресницы то и дело подрагивали во сне. Ее руки тоненькие гладил. Устроился рядом. Почувствовав мое присутствие, она с готовностью прижалась ко мне. Знала бы, насколько я повяз в ней. Дышу этой девочкой. Каждую минуту она одна в моей голове. И как теперь уходить? С корнями вырывать, с мясом. Но и рядом быть я не могу. Н*хрен ей такая жизнь? Я не знаю, что будет завтра. Как я могу сохранить ее в безопасности?

Глава 18

Есения

Три дня уже прошло. От него ни слуху, ни духу. Ничего – полный ноль. Он обещал забрать меня с больницы, в конце рабочего дня, но так и не приехал. То, что произошло с нами тем вечером, после клуба просто ужасно. И все что мне сейчас было нужно – его присутствие рядом. Но Геры не было. Вокруг меня постоянно крутилась Римма, Валера, Оля. Куча ненужных мне людей. От этого я становилась еще раздражительнее.

Я никому не рассказала, о том, что произошло там, в лесу. Мне хотелось поделиться с кем-нибудь, излить душу, но я не могла так подставить Греха. Когда я думала о бандитах, о том, что могло быть со мной и Герой, о том, что стало, мне становилось не по себе. Но, в то же время, я понимала – все, что сделал Грех, он совершил не потому, что хотел. Не было другого выбора. Либо мы, либо они.

После рабочей смены я отправилась к нему домой. Звонила и тарабанила в дверь, но никто не открыл. Гера не появился на пороге квартиры и на следующий день. Я звонила ему на домашний, но никто не брал. И с каждым пройденным днем его молчания, я волновалась все больше. Что с ним? Его посадили в тюрьму, прознав про тех бандитов в лесу? Или он просто решил бросить меня? Я позвонила ему на работу, мне сказали, что Гера на вызове. Первый вариант отсеялся, чему я была несказанно рада. Но теперь выходило, что Грех попросту избегает меня. Это делало мне невероятно больно.

К концу третьего дня и после четвертой попытки пробраться в его квартиру, я начала злиться. Ей богу, он как маленький ребенок. Даже объясниться не смог, сделал все молча. Нет уж. Я не позволю так с нами поступить. Только не сейчас. Только не ему.

Не знаю, чем думала. Выскочила из подъезда его дома и поперлась обратно в общагу пешком. Шла, то и дело вытирая с лица слезы, и проклинала все на свете. И в первую очередь глупость Геры.

Я уже добралась до здания общежития, как услышала громкий крик.

– Есеня!

Обернувшись, увидела подругу. Она шла в компании Кобзарей. Черт. Только этого мне не хватало. Прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

– Подруга, мы в таком месте были! Мне тебя не хватало, – ее голос был слишком громкий. Римма пьяна. Опять. Остаюсь на месте, дожидаясь, когда троица подойдет.

– Привет, – подруга лезет целоваться, притягивая меня в объятия. Мне становится немного дурно от того, как сильно от нее пахнет алкоголем.

– Еська, я тебя так люблю-ю-ю-ю.

– Да, да. Идем домой.

Приобнимаю ее, утягивая за собой. Эти двое плетутся следом. Римка сопротивляется, желая продолжать веселье. Я же пытаюсь поднять ее к нам в комнату. Замечаю краем глаза, что Валера выглядит расстроенным, в то время, как его брат весьма доволен собой.

Уложив Римму на кровать, разуваю ее и накрываю одеялом. Как только ее голова касается подушки, девушка засыпает.

– Спасибо вам, ребят, что довели.

Парни толпятся у входа. Но, по всей видимости, и не думают покидать наши апартаменты. Братец Валеры проходит к Римминому столу, рассматривая его содержимое.

– Матвей, идем, – окликает его Валера. Видно, что чувствует себя он крайне неудобно. И не удивительно. Мы в больнице то совсем не общаемся. Я избегаю лишних встреч с Кобзарем.

– Сейчас, погоди, – а вот Матвей чувствует себя как дома. – У меня разговор к твоей подруге, – бросает брату, направляясь ко мне.

Смотрит пьяными глазами, а потом резко прижимает к себе за шею. Меня охватывает страх, но я застываю, напрягаясь всем телом, готовая в любой момент дать ему отпор. После того, что я пережила в лесу, Валера вместе с его братом, кажутся мне детским садом.

– Видишь, кто там стоит? – указывает пальцем на брата.

– Вижу.

Валера нервничает. Он зовет Матвея, желая, чтобы тот прекратил. Но старший явно не собирается его слушать.

– Он тебя в клинику устроил