Саша взглянул на девушку, которая вовсе не замечала его присутствия, улыбаясь экрану своего телефона. Последние сомнения отпали. Быть рядом с ней было неприятно, словно что-то грязное находилось вблизи и убрать это не представлялось возможным.

Пока он сходил в душ и переоделся в чистую одежду, прошло не менее получаса, однако Яна, как приклеенная, так и сидела с телефоном в руках и на его передвижения по квартире внимания не обращала.

— Мне снова нужно на работу, — громко сказал Воронов уже из коридора.

Девушка с трудом оторвалась от печатания смс-ок и подняла на него недоуменный взгляд.

— Ты же только пришел… — все-таки соизволила удивиться.

— Служба зовет, — сухо ответил Саша, у которого уже не было ни малейшего желания пускаться в какие-либо объяснения.

Вот только поехал он не на работу, а к дому Саши Самойловой. Карту она отдала (Шведов на днях лично поблагодарил его за участие в «деле»), однако на душе было неспокойно. Стоило проверить, все ли с ней в порядке.

Смутные сомнения переросли в подсознательную уверенность, стоило ему лишь подойти к уже знакомому дому. Среди ярких в сгустившихся сумерках огней в оконных проемах тревожным пятном темнел второй этаж слева от козырька над подъездом — там, где не так давно была найдена убитой сестра Саши. А когда Воронов подошел ближе, его уверенность стала абсолютной.

Оконные проемы были пусты. На земле у стены тускло поблескивали осколки — это все, что осталось от стекол. Но самыми жуткими были черные лохмотья копоти, осевшие на стене вокруг зияющих проемов. И запах, запах гари, едва уловимый на улице, но крепкий внутри подъезда.

Рука на автомате потянулась за служебным удостоверением. И что бы он делал без этих «волшебных» корочек? Заученным движением ткнул ими в лицо женщине, открывшей дверь по соседству с квартирой Самойловых.

— Мне и самой интересно, когда эта Саша появится! — заворчала она на вопрос опера. Ее обрюзгшее лицо исказилось, превращая ее в настоящую ведьму. Сходство довершали растрепанные, когда-то ярко-рыжие, а сейчас тусклые волосы. — Кто эту вонь убирать будет?! Дышать невозможно!

— Отчего пожар возник и когда? — Саша сделал вид, что не заметил грубости.

— Откуда я знаю отчего?! — продолжала хамить женщина. Саша сделал вывод, что жизнь ее не баловала, и, видимо, не зря. За несколько минут с незнакомым человеком она продемонстрировала весь свой отвратительный характер. — Ночью все случилось, я на смене была! Утром прихожу, а тут такое безобразие! Это хорошо еще, потушить успели, а то бы и моя квартира сгорела! Кто бы тогда отвечал, а?!

Пока женщина его окончательно не выбесила, Саша поспешил завершить разговор. Поднялся этажом выше, все так же пользуясь служебными полномочиями, побеседовал с другими соседями. Но никто тайну исчезновения девушки не прояснил — ее здесь не видели уже давно.

На следующий день Саша обзвонил всех возможных родственников и друзей Самойловой, закинул ориентировки по ней по московским вокзалам и аэропортам — в общем, там, где для покупки билета требуется предъявление паспорта. Конечно, еще оставались автобусы и электрички, да и просто попутные машины, на которых можно было покинуть город. Кроме того, запросил справки и по городским больницам, разослав приметы девушки даже по моргам. Делал он это максимально скрытно, не желая привлекать к своим действиям внимания других сотрудников, в том числе и Шведова. Несколько дней он потратил на поиски, однако все его старания оказались напрасными — его тезка исчезла.

— Да где же ты? — вопрошал Воронов, глядя на фотку девушки.

Эксперт, выезжавший на место пожара, заверил, что трупов в квартире не обнаружено. Это порадовало — значит, в огне она не погибла, но в то же время и встревожило — она вообще могла умереть гораздо раньше. Тогда, когда передала карту. Ее могли просто убрать, как ненужного свидетеля. С таких, как Михаил и его команда, станется. Скорее всего, так и было. Чем больше Саша думал об этом, тем больше в это верил. И напротив, чем дальше, тем меньше верил в то, что она просто уехала из города, не желая рисковать жизнью.

— Ты, че, блин, думаешь, самый умный, что ли?! — легкий удар пришелся Егору в предплечье. Он не оставил боли, но еще раз напомнил о том, кто он и с кем. Да и слова Мишани служили лишним тому подтверждением. — Или думаешь, поулыбался девкам, отошел в сторонку, и все?! Не при делах?!

Егор промолчал. Крыть было нечем. Его окружение определяло его суть.

— И с этой, — резкое движение головы в сторону комнаты Саши, — принцессой нашей, хорош шуры-муры разводить, понял?! Она здесь просто «мясо», ясно тебе?! Ее дело жрать готовить, полы драить и ж*пу подставлять, вот и все! А не дай бог, узнаю, что ты за нашей спиной с ней против нас дружишь, то я за себя не ручаюсь, Егор! Ты меня знаешь! Плохо будет всем — и тебе, и ей! И семье твоей, если что… — подкрепив угрозу еще одним несильным ударом в предплечье, Михаил сменил тон. — А че ты к ней не захаживаешь, а? — спросил шутливо, с хитрой улыбкой, склонив голову ниже и заглядывая прямо в глаза. — Ее раскручивать на секс не надо, она всегда готова и согласна, — пришел в восторг от собственного юмора и, чувствуя, что предложение, пусть и высказанное в шутливой форме, неприятно Егору, стер улыбку с лица. — Сейчас пойдешь, — заговорил он тихо, серьезно, и от этого более зловеще, — и трахнешь ее… Будешь, как и все… А я понаблюдаю, идет? — и снова расплылся в улыбке.

Егор, избегая взгляда «старшего», без слов повернулся к комнате Саши, деревянной рукой толкнул от себя дверь.

Она сидела на полу, уткнувшись головой в колени. На его появление никак не отреагировала.

— Саш…

Он тронул ее за плечо.

— Что, теперь твоя очередь? — голос девушки донесся глухо, словно из глубокого колодца. Головы она так и не подняла.

Егор потупил было взгляд, но помня о том, что позади него стоит Михаил, быстро отогнал от себя совесть и жалость. Вопрос стоял однозначно — или он с ними, или с ней. «С ними» означало, что он свой, ему можно доверять и делать с ним «дела», «с ней» — что он «ссыкло» и «баба».

Саша подняла голову и, увидев Михаила, в испуге вскочила. Да, она уже давно поняла, что если он или Третий заглянули к ней в комнату, то просто так они не уйдут. Знала, зачем они приходят, но привыкнуть все равно не могла. Сразу же накатывал страх и отвращение. А еще — жуткое и отвратительное в своей природе чувство беспомощности и бессилия.

— Саш, — зачем-то назвал ее по имени Егор и потянулся к ремню на джинсах. Словно звук ее имени мог как-то его извинить.

Ее лицо при виде движения его руки болезненно скривилось, и, отвернувшись, она бросилась ничком на кровать, зарылась с головой в подушку. Горькие рыдания поглотила серая наволочка в мелкий цветочек. Не сопротивлялась даже, пока Егор стаскивал с нее джинсы. Только крепко вцепилась в подушку, как будто искала в ней силы, чтобы пережить очередной эпизод насилия. Еще один и, она была уверена, далеко не последний. Эта мысль оглушала.