— Рашад! — афроамериканец остановился достаточно резко и обернулся к нам всем корпусом. Он был на голову выше Озерского и метра на пол шире в плечах. Просушенные черные мускулы прослеживались под рубашкой. Юра, который ежедневно пропадал в спортзале значительно уступал в комплекции темнокожему мужчине.

— Ди, то что я прочел в интернете о племенах Африки, ввергает меня в ужас, — Озерский достал чемодан, когда мы остановились посреди джунглей. Дорога дальше была вымощена большими цементными цилиндрами, через которые пробивалась густая трава. В свете уличных фонарей с распылением вонючих жидкостей от москитов, эта трава напоминала змей, норовивших схватить любого путника за лодыжку.

Я устало вывалилась из джипа и под гомон охранников, обернулась к дому Беннета.

Конечно, это был не пятизвездочный отель или роскошный особняк, но строение было внушительных размеров.

Терраса была огромной. Деревянный помост под навесом был зашторен плотными темными шторами. А вход представлял собой ворота в высоту нескольких людей.

Все этажи на фасаде были отделаны мелкой плиткой с голубым орнаментом и подсвечивались белыми фонарями.

Я с облегченьем заметила, что окна застекленены и понадеялась на наличие кондиционеров.

— Ты знаешь, что у некоторых диких племен принято спать в вырытых ямах прямо в земле, и моются они коровьей мочой, — хриплым шопотом поведал Юра.

Меня аж передернуло при мысли о том, что мне придется контактировать с подобными типами.

— Вы говорите о племенах хамер и бубал, — вмешался Рашад, неожиданно выросший из темноты прямо между нами, — Остров Пиер считается одним из самых густонаселенных и на главных улицах подобного вы не встретите. Здесь люди более продвинутые и пользуются интернетом. Но, напомню, что забредать глубоко в джунгли не советую, если вы не хотите встретиться с аборигенами и познакомиться лично с дикими обычаями.

— Да уж, понятно, — я утерла ладонью лоб. На пальцах скрипела пыль, будто я сама в земле выкачалась.

Единственной мечтой на данный вечер было поскорее скинуть с себя прилипшую одежду, которая из белой превратилась в пятнистую и грязную, и утонуть в ванной с благовониями и высокой пеной.

— Ваши комнаты на втором этаже, проходите.

Рашад провел нас по слабо освещенному коридору. В доме царил аромат диковиных цветов, а в плоских вазах плавали белоснежные плумерии с солнечными сердцевинами.

Вся отделка интерьера и лестница были выполнены из натуральных материалов — обработанного лакированного дерева, шкуры животных украшали гостиную, а на стене по бокам от современного плазменного телевизора были прибиты бивни буйволов.

Мы с Озерским торопились в свою комнату. Захлопывая дверь, нас догнала фраза Рашада:

— Мистер Беннет любезно предоставил вам несколько дней для акклиматизации перед началом работы.

— Спасибо, тут и вечности не хватит, чтоб привыкнуть к этой адской жаре! — пробурчал Юра и не прощаясь закрыл деревянную дверь.

В душ мы бежали, скидывая на ходу запыленную одежду. Нас даже не заботил беспорядок, настолько сильно мы нуждались в отдыхе. Сил не осталось даже, чтоб мысленно отругать Ричарда Беннета, засунувшего нас в эту гигантскую раскаленную печь!

— Ди, я не хочу выходить из комнаты, — Озерский звездой распластался на кровати с балдахином и отложил пульт от кондиционера на прикроватную тумбу в виде слона.

— Будто я сильно хочу…Но еду нам сюда не принесут. Поэтому рано или поздно нам придется выбраться из убежища, — я надела легкий льняной сарафан и высоко уложила волосы, подошла к окну, всматриваясь в окружающее нас безумие. Буйство природы вокруг поражало сочными красками. Пальмы росли так близко друг к другу, что не было видно просвета дальше чем на несколько метров.

Подумать только, еще вчера мы были за тысячи миль от Африки и не ценили нормальный средний климат и отсутствие комаров и жуков. Здесь же все окна были усеяны насекомыми, а маленькие геконы вертели хвостами на подоконнике и норовили проникнуть в дом.

— Малыш, а знаешь, что я придумал, — взгляд Юры блеснул зеленым развратом, он похлопал рукой по простыне рядом с собой, — Иди ко мне. Отметим новое жаркое жилье горячим сексом, — он призывно улыбнулся, блистая белоснежными зубами.

— Прости, но горячего секса мне сейчас хочется меньше всего. Настроения для развлечений вообще нет. Все тело ломит и от влажности болит голова. Давай лучше поищем обед в этом доме.

Я застегнула сарафан на все пуговицы под горло. Пошлые взгляды негров, которые вчера меня разглядывали в аэропорту, оставили неизгладимое впечатление. В этом месте и среди подобного низко социального контингента кичиться своей сексуальностью было смертеподобно.

Озерский спрыгнул с кровати. Чертыхнулся из-за того, что наступил на какую-то букашку, затем натянул футболку.

— Ну хорошо, пошли добывать еду, Диана Озерская, — он подхватил меня под талию, увлекая за собой, — Привыкай к моей фамилии, малыш.

— До свадьбы минимум год. Еще успею, — обреченно выдохнула я.

Обедом нас накормила мелкая негритянка. Как мы поняли по тому, как к ней обращалась дама покрупнее, ее звали Имани, а кухарку в униформе с пышной грудью и короткими курчавыми волосами — Зола.

У Имани на голове было заплетено не меньше тысячи мелких косичек, собранных в низкий хвост и закрывающих спину девушки практически до поясницы.

Озерский исподлобья косился на женщин на кухне, тихо ворчал, не скрывая глумливого пренебрежения:

— Господи, Ди, они своими руками берут хлеб. Ты видела, какие они черные, как трубочисты. У них даже белки глаз какие то рыжие. Если б была альтернатива, я б в жизни не ел то, что они готовят.

— Юра, альтернативы нет. Прекрати жаловаться!

Еда была простая — острый рис с карри, стейк из атлантического тунца и сендвич с яйцом и огурцами. На голодный желудок мне показалась даже вкуснее ресторанных блюд.

Озерский поел быстро, но остался недовольным и захотел вернуться в нашу комнату.

Я же с интересом пошла исследовать дом.

Имани увязалась за мной следом, как хвост. Несколько дверей она спешила сама открыть и все время улыбалась. На вид девчушке было не больше шестнадцати, она казалась искренне радой моему появлению в доме.

Разговор по английский с ней не клеился. Вероятно, она не знала этого языка. Стоило мне начать ее спрашивать про окресности, магазины поблизости или про Ричарда Беннета, как девушка опускала глаза в пол и теребила пеструю юбку в абстрактном орнаменте.

Во всех работниках дома чувствовалось раболепское желание угодить. Темнокожие мужчины и женщины при моем появлении учтиво склоняли головы и боялись глянуть в мою сторону. Будто цивилизация и понятия равноправия не дошло до этого уголка земного шара, а они все до сир пор невольники, работающие на феодала.