– Ах, милый, так приятно тебя увидеть, а то я уже начинала думать, что… – Она сознательно не закончила фразу, опустив печальные очи долу – для вящего эффекта. – О, Эмили! – Она повернулась ко мне, изображая чуть ли не удивление оттого, что я тоже здесь. – Давно не встречались, – добавила она холодно. И, уже отвернувшись от меня, заметила: – Но ты хорошо выглядишь. Немного поправилась, тебе это только на пользу.

Незаметно от нее я подала сигнал Адаму в надежде, что он заметит мое бедственное положение, но он лишь слегка покачал головой и снова посмотрел на нее.

– На самом деле я не… видимо, это просто из-за широкого пальто и свитера так кажется, – пробормотала я, ущипнув пальто за один из швов, словно чтобы доказать его объемность. Но они уже вовсю болтали друг с другом о чем-то еще.

Даже после трех бокалов пино-гриджо лучше не стало. Казалось, у них собственный клуб, а мне отказано в членстве.

– А помнишь, как вы с Джеймсом нашли крабов на пляже в Уитстабле? – Она засмеялась.

Адам расплылся в улыбке:

– Нацарапали свои имена у них на спине и устроили между ними гонки.

– Точно, точно, – произнесла она, заходясь, словно кашлем, преувеличенным хихиканьем.

– Мой так ни разу и не выиграл, – проговорил Адам.

– Кажется, вы тогда из-за чего-то ужасно поссорились? – заметила Памми. – Джеймс все время плакал, пока мы ехали домой.

Адам сделал большие глаза:

– Разве ты не помнишь? Он страшно переживал: мы пошли наполнить ведра морской водой, а когда вернулись, его краб лежал раздавленный.

Памми медленно кивнула:

– Да, теперь вспомнила. Правда, я до сих пор не понимаю, как такое могло случиться.

Адам рассмеялся.

– Видно, приливом принесло камень, вот его и побило. А может, это было идеальное убийство… – Он покосился на меня: – И с тех пор я никогда не ем крабов.

Я вымученно улыбнулась.

Конечно, я пыталась уверить себя, что он просто ломает комедию, чтобы вернуть свои отношения с матерью в прежнее русло. Ну хорошо, а как насчет наших отношений? Разве не они нуждались в спасении? Мы с ним почти не разговаривали с тех пор, как она тогда нас застала. Не говоря уж об интиме. И все это начинало меня грызть. Подтачивать меня, откусывать от меня по кусочку. Все между нами было бы идеально, если бы она просто вела себя нормально. Как полагается обычной матери.

К четвертому бокалу, примерно в тот момент, когда она стала спрашивать Адама, что бы им купить Юэну, сыну Линды, на совершеннолетие, я почувствовала, как внутри у меня нарастает очень неприятное ощущение.

– Так ты думаешь, ему понравится красивый бумажник? – Она спрашивала Адама, а не меня. Она ни разу не взглянула на меня, после того как отпустила эту фразочку насчет моего веса, и даже тогда она, по-моему, толком меня не рассмотрела. Иначе могла бы заметить, что в действительности я похудела, но тогда ей бы не удалось отпустить приятный для себя комментарий, верно?

– Мне кажется, его это обидит. Но, по-моему, если мы все скинемся по пятьдесят монет, то сумеем добыть ему что-нибудь приличное – скажем, костюмчик от Пола Смита, – предложил Адам.

– Отлично, – проговорила Памми с каким-то возбужденным хриплым присвистом. – Я внесу пятьдесят фунтов, ты внесешь пятьдесят фунтов, а насчет Джеймса посмотрим, ты же знаешь, он зарабатывает не так много, как ты.

Она обращалась только к Адаму.

– Тогда я, видимо, внесу двадцать пять, – неловко вставила я. – Половину доли Адама. Ну, в том смысле, что это от нас обоих.

Она глянула на меня с неприкрытым презрением:

– Спасибо, милочка, но в этом нет никакой необходимости. Это подарок от семьи.

И она с легким смешком повернулась обратно к Адаму.

– Но я тоже семья, – прошипела я. Я понимала, что слишком много выпила, потому что рот мой казался какой-то отдельной от меня частью тела. Губы двигались, но я не могла контролировать звуки, которые из них выходили.

– Ничего страшного, Эм, я внесу за нас обоих, – вмешался Адам.

– Я не хочу, чтобы ты что-то за меня вносил, – возразила я, подчеркивая это «вносил». – Если на подарке будет стоять мое имя, то я хотела бы внести свой вклад.

Памми повернулась и снисходительно посмотрела на меня. Ее очки без оправы съехали на кончик носа, что придавало ей сходство со школьной директрисой.

– Ладно. – Адам вздохнул. – Поступай как знаешь.

– А по-моему, это просто смешно. – Памми и в самом деле рассмеялась. – Ты его почти не знаешь, и тебе незачем раскошеливаться на подарок. Он тебе даже не родня.

– Но семья Адама – это и моя семья тоже. – Казалось, я уже не в состоянии контролировать громкость своего голоса. – Не пройдет и двух месяцев, как мы поженимся и я стану миссис Бэнкс. – Я увидела, как она вздрогнула. Это было очень заметно. – И после этого все мы станем родственниками.

– Мама, если она сама хочет так сделать – отлично, – произнес Адам.

«Да! – подумала я. – Спасибо тебе, Адам».

– Ну, я просто думала… – начала Памми, но я подняла руку, призывая ее помолчать.

– И раз уж об этом зашла речь, – проговорила я, – неужели ни у кого из нас не хватит смелости обсудить самую очевидную проблему?

– Эмили, достаточно, – металлическим голосом отчеканил Адам.

– Достаточно чего, Адам? – Мне хотелось сохранять собранность, контролировать ситуацию. Но, казалось, недели подавляемого разочарования и обиды рвались наружу. – Твоя мать хоть представляет себе, на что похожи наши с тобой отношения все эти недели? С тех пор как она тогда нас с тобой «застукала» – за тем, чем занимается большинство самых обычных пар? – Прежде я видеть не могла, как люди пальцами обозначают кавычки, но, когда речь шла о ней, сама не сумела сдержаться.

Памми фыркнула, изображая отвращение, и Адам взял меня за локоть.

– Прости, мама, – сказал он, подталкивая меня, чтобы я встала с кресла. – Не знаю, что на нее нашло. Прости, пожалуйста. Мне очень жаль.

– Это делают влюбленные пары, – оскалилась я, стряхивая с себя цепкую руку Адама. – Вы должны это помнить…

– Эмили! – крикнул Адам. – Хватит.

Он сильнее стиснул мое предплечье.

– Мне так жаль, мама, – лепетал он. Конечно, как всегда, он пытался ее умилостивить. – Ты сможешь сама добраться домой?

– Конечно. – Она жестом показала: мол, идите, идите. – Я отлично доберусь, у тебя и так достаточно забот. Не переживай за меня. Главное, постарайся благополучно довезти ее до дому.

Адам натянуто улыбнулся ей, подталкивая меня к дверям.

– Я тебе позвоню, как только мы приедем, – пообещал он ей.

Я скорчила гримасу, словно передразнивая его, и обернулась, чтобы посмотреть на нее. Я ожидала увидеть ее скорбное лицо, то, которое она приберегала для Адама, чтобы он понимал, как она страдает, как она хрупка и уязвима. Только вот он в этот момент на нее не смотрел. Смотрела я. Поэтому она медленно растянула губы в улыбке и подняла наполовину полный бокал красного.