Мне бы, дурехе, следовало испугаться, но куда там. Мужская страсть бывает губительной и разрушительной, а я плыла в странной эйфории, наслаждаясь безраздельным вниманием. Опьяненная поцелуями Поля и мыслью, что он будет со мной. И дымка голода смазывала лишние мысли.

Закономерно. Дразнилась – получай.

Как только за спиной хлопнула дверь квартиры, я оказалась прижата к стене мужским телом. В тишине и темноте громко чиркнула молния куртки. Возбуждение окатило меня и схлынуло под напором растерянности. Разве это будет так? А как же приятный вечер с попытками заставить меня поесть? Как… как вчера.

– Поль… – задохнулась я, но не договорила, так как рот мне закрыли поцелуем, а вот от одежды избавлять не перестали.

Куртка полетела в сторону. Поль закинул мою ногу себе на бедро, стянул ботинок. То же самое проделал со второй. Я обвила его талию ногами, чувствуя, как от прикосновений к его телу по моему растекается жар. Разум поплыл, остатки здравомыслия потерялись. Напор будоражил меня и страшил. На мгновение Кифер оторвался от моих губ, чтобы заглянуть в лицо, и хмыкнул. Ждал, что я его остановлю, наверное, потребую чего-то. Романтики?

– Продолжай, – выдавила я и сама потянулась к его губам. Они сводили меня с ума. Но я ведь так не умела, да? Мне хотелось плакать от потребности заставить Поля Кифера сходить по мне с ума в ответ.

Когда он поставил меня на пол снова, я в первый момент испугалась, что оттолкнет, но нет: он только расстегнул на мне джинсы. И через голову сорвал с себя рубашку. Я не успела опомниться, как оказалась обвитой вокруг тела Кифера снова, в одном белье и прижатая к его паху. Стоило ладоням коснуться гладкой кожи поверх напряженных мышц, как из головы окончательно вылетели все мысли, оставив один только голод. Голод по его ласкам.

А ведь я целый день боялась того момента, когда окажусь перед Полем. Обнаженной. Я же искренне и люто ненавидела свое тело. Был момент, когда мне начало казаться, что мы существуем с ним по отдельности. Была я, было оно. Слишком низкое, слишком округлое в ненужных балерине местах, слишком непослушное. Я гнула его, ломала и доводила до истощения, пытаясь втиснуть в придуманные рамки. А теперь на это будет смотреть такой красивый человек, как Поль? Для меня было проблемой даже снять разогревающую одежду на репетиции. Какое обнажение?! Но едва ли Кифер был бы в восторге от моей просьбы не раздевать меня полностью.

Я никак не могла оправиться уже от того шока, что тело, удручавшее меня годами, подарило мне вчера такое удовольствие. Оно как будто нарушило контракт, по которому мы долгие годы враждовали. И сейчас оно тоже податливо гнулось под натиском широких мужских ладоней и горячих губ. Гнулось само, единственно правильным образом, видно заложенным в каждой женщине на генетическом уровне. Оно знало лучше.

До спальни мы добрались в рекордные сроки. Я не думала, что так будет. Перед глазами мелькнул уже знакомый интерьер. Брюки Поля остались где-то между дверью и кроватью, и вот – я уже распластана под ним, абсолютно обнаженным, и вообще потеряна.

К моему бедру красноречиво и откровенно прижалось то горячее, о чем я не могла перестать думать весь день. И сама недоумевала, как так-то.

– Еще раз оставишь меня на репетиции в таком состоянии – и доиграешься: я буду вынужден убрать тебя из спектакля, – прохрипел он мне в ухо и перекатился, утягивая наверх.

Щелкнул замок бюстгальтера, и тонкие полоски ткани заскользили по плечам. Я закусила губу, стараясь не думать о том, какой он меня видит.

«Он всего пять лет в профессии. А уже весь из себя признанная звезда. При этом направо и налево трахается с балеринами, не скрываясь!»

Слова Шадрина сдавили болью виски. Если Поль привык к сухопарым балеринам, то я… я совсем не такая. У меня разве что талия тонкая. Не удержавшись, я села прямее и прикрыла грудь ладонями. Еще бы и волосы поправила так, чтобы ничего не было видно. Но тут на лицо Кифера набежала туча. Он рывком сел на кровати. Треск ткани, и я лишилась последнего ее кусочка.

Кифер дернул меня к себе, опрокидывая. Запястья оказались в захвате над головой.

– Помнится, ты говорила, что не пойдешь на попятную, – зарычал Поль.

– Дело не в этом, – замотала я головой.

Он немного смягчился, поправил мои волосы, которые, как я чувствовала, и без того разметались вокруг головы ореолом.

– А в чем тогда?

Я болезненно зажмурилась. Он ступил на опасную территорию. Но быстро и сам догадался, в чем загвоздка. Склонился и лизнул вершинку груди. Я дернулась, потрясенно ахнув. В темноте раздался смешок.

– Тебе что-то не нравится в твоей груди?

И повторил. Я заметалась, силясь вырваться из захвата, сама не зная, чего хочу, стремясь оттолкнуть его голову или прижать сильнее. В любом случае то, что я чувствовала, было совершенно невыносимо. Слишком остро. В животе стало больно от напряжения.

– Обвей меня ногами, так будет легче, – подсказал Кифер.

Я в смущении промедлила, но все же сделала, как он велел. Между бедер уперлось то, о чем я думала постоянно и на что безуспешно пыталась не смотреть. Я не понимала, как вообще возможно принять в себя… столько.

Легче или нет, но ощущений оказалось слишком много, я терялась и разрывалась, ничего не понимая. Наверное, мне следовало что-то делать тоже. Разве не в этом весь смысл? Но я чувствовала себя инструментом. Терзаемая, как скрипичные струны, готовая разорваться от любого неосторожного прикосновения.

Давление снизу стало сильнее. Неужели то самое? Я застыла, часто дыша. Сердце готовилось выпрыгнуть из груди. Было немного больно, но… правильно, что ли. Еще чуть глубже. Значит, вот как?..

Внезапно Кифер отстранился, пробормотал что-то по-французски, выпустил мои запястья. Опустился между моих ног. Я пискнуть не успела, как его язык прошелся… там несколькими движениями. Я тщетно пыталась вдохнуть в полном шоке от происходящего, а в руках Кифера мелькнул блестящий прямоугольник. Мой взгляд сфокусировался на бесстыдно раскатываемом по длине латексе. В голове мелькнула здравая мысль: «Дияра, что происходит? Два дня назад ты еще ни разу не целовалась! Что за безумный поезд мчит тебя прямиком в бездну?» Мелькнула. И исчезла бесследно.

Кифер навис надо мной, заглядывая в глаза, и наклонился для поцелуя. И как-то я поняла, что вот оно, сейчас. Так и случилось. Ощущение давления через небольшую боль сменялось чувством переполненности. Тело подстраивалось неохотно, будто с сожалением. Между бровей Кифера пролегла и разгладилась морщинка

– Тебе не больно? – спросил он хрипло.

– Нет. Почти нет, – рвано прошептала я, силясь совладать с дыханием.

Поль с шумом втянул носом воздух. Двинулся назад и со стоном вошел снова. Я все еще не понимала. Ни этой реакции, ни отсутствия боли.

– Вытяни руки вверх снова, – прохрипел Кифер. – Хочу тебя видеть такой.