— Ну что ты! У меня на первый случай есть деньги. Я же получила наследство.

— Флоран, ты уплатила за меня залог. — Рид смутился. — Понимаешь, я хотел поначалу заплатить за себя сам, а потом решил, что не буду. Во-первых, у меня наличные деньги, а я не хотел, чтобы мама знала, что у меня есть сбережения.

— Почему?

Флоран не очень хорошо представляла себе, как люди относятся к деньгам. В колледже этому не учили, отдавая предпочтение духовным материям.

— Понимаешь, у мамы есть такая особенность — если она держит в руках деньги, не имеет значения, свои или чужие, она тут же старается вложить их в дело.

— Так это же закон бизнеса! — улыбнулась Флоран. — Меня отец учил тому же.

— Ну да! — согласился Рид. — Только потом деньги из бизнеса невозможно вытащить. А я хотел поехать вместе с тобой в Париж, а также купить себе самолет — хочу основать собственную авиакомпанию!

— Тогда зачем ты отдаешь деньги мне? Лучше я тебе добавлю недостающее и создадим собственную компанию. Назовем ее «Вестакер и Рейд».

— Нет, лучше «Рейд, Вестакер и сыновья».

— А еще лучше «Вестакер, Рейд, дочь и сыновья». Такой вариант устроит?

— Очень даже устроит! — улыбнулся Рид, заключая ее в объятия. — Но деньги все же возьми! Пусть будут у тебя!

— Тогда нужно заключить договор о займе и зарегистрировать его у адвоката. У тебя есть знакомый адвокат?

Рид поцеловал ее в губы. Его поцелуй был долгим и страстным.

— Конечно! — Он с неохотой оторвался от нее. — Ты его знаешь, его зовут Сэм Макдуган. По-моему, найти его довольно просто.

Флоран закинула руки ему за шею. Рид был нежен и ласков, он раздевал ее с таким трепетом, как будто она была музейной ценностью, фарфоровой статуэткой и могла разбиться от грубого обращения.

Флоран просила Господа только об одном — чтобы не пришла Джилл.

Господь услышал ее молитвы.

Оказалось, что ехать домой в компании с Ридом гораздо быстрее, чем одной. Рид вел машину уверенно и спокойно.

— Представляешь, я ездил к вам в поместье в течение трех лет, — сказал Рид. — Но никогда не думал, что когда-нибудь буду ехать по этой трассе вместе с тобой. Да еще в качестве жениха. — Он улыбнулся. — Казалось, если это и случится, то очень нескоро.

— А я, напротив, думала об этом чуть ли не каждый день, — улыбнулась Флоран. — Только мне бы хотелось, чтобы на заднем сиденье сидел кто-то еще.

— Грегори и Люси?

— Нет, — покачала головой Флоран. — Мне бы хотелось, чтобы там сидели наши будущие компаньоны по авиакомпании!

— Так я это и имел в виду! — засмеялся Рид. — Разве наши дочь и сын будут носить другие имена?

А Флоран не сразу догадалась, кого он имел в виду! Ах, Рид, какой он предусмотрительный! Она представила себе двух карапузов, ползающих на заднем сиденье, и едва не расплакалась.

— Что с тобой?

Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

Из-за поворота выглянула опушенная инеем изгородь родного дома. У центрального входа стояло несколько машин. Надо полагать, дядя Альберт все еще отмечает полученное наследство. Но теперь с другими людьми.

Встречаться с ним не было никакого желания. Но как же тогда найти Макдугана? Ведь он должен быть где-то рядом, в окружении дяди. В таком деле, как оформление наследства, без адвоката как без рук.

— А может, я посижу в машине? — сказал Рид. — А ты, как только найдешь Макдугана, мне позвонишь.

— Не хочешь с ними встречаться?

— Не в этом дело, — замялся Рид. — Неловко как-то! Это все-таки твои ближайшие родственники! А мой официальный статус пока не определен.

— Хорошо. Я позвоню.

Флоран вышла из машины, аккуратно прикрыла дверь. Огляделась. По фасаду над входом вилась гирлянда разноцветных лампочек. Елка справа от крыльца тоже была украшена игрушками. А в самом низу, утопая в снежной ямке, сидел глиняный гном с чулком в руке. Все было так же, как при родителях: гирлянда, елка, гном. Надо полагать, мистер Хасплер старался из последних сил, чтобы сохранить жизнь дома в прежних традициях. Но более половины машин, стоявших на стоянке рядом с домом, были незнакомыми. Флоран не знала их владельцев. И этому не приходилось удивляться: новые хозяева — новые друзья!

Перед воротами Флоран оглянулась, помахала Риду. В ответ он мигнул фарами. На сердце стало спокойней — Рид незримо присутствовал рядом.

Дверь оказалась незапертой. Флоран на всякий случай позвонила в колокольчик, висевший сбоку от двери. На его призыв откуда-то из глубины дома выскочил запыхавшийся Хасплер.

— Флоран! — Он вытянул руки и пошел ей на встречу. — Куда вы подевались? Когда вы вернетесь навсегда?

— Я не знаю, — честно созналась Флоран. Она сняла пуховик и передала его Хасплеру. — Все так запуталось.

Хасплер наклонился к уху, зашептал:

— Если вы не вернетесь в ближайшее время, дом пойдет с молотка. Это же варвары — все снимают, ломают, продают! Флоран, моя девочка, неужели у вас нет шансов?

На старика было больно смотреть, вся обстановка в доме создавалась заботами Грегори и Хасплера. А некоторые вещи — ту же картинную галерею в заднем крыле дома — и вовсе придумал неутомимый управляющий.

— Как дядя Альберт?

Флоран потерла озябшие руки, обвела взглядом просторную прихожую.

— Да разве это хозяин? — Хасплер скривился. — Утро начинает со скотча, вечер заканчивает джином! Вот и все управление! — Хасплер глянул по сторонам. — Я вам так скажу, — понизил он голос, — здесь всем заправляет его жена!

— Мэри?

— Она самая! — Хасплер наклонился еще ближе. — По-моему, они вместе с братцем хотят Альберта споить! А пока он пьет, все распродают! Уже добрались до галереи — покупатели из города ездят, прицениваются. А ведь такие картины! — Управляющий вскинул руки. — Слава богу, Мэри женщина скуповатая, не хочет по дешевке отдавать. А то бы уже давно от галереи остались бы рожки да ножки.

— А что Макдуган? Он здесь?

— Здесь! Где же ему быть! — Хасплер вздохнул. — Продажная душонка! Адвокат, одним словом! Знай глазами хлопает да бумажки подмахивает! Флоран, вся надежда на вас!

Флоран подошла к Хасплеру, крепко его обняла.

— Спасибо вам! Господь нас не оставит! Будем молиться!

— Да хватит молиться! — сжал кулаки Хасплер. — Пора браться за дело, это же воры и лгуны!

Внезапно хлопнула дверь, в прихожую вышла Мэри.

— Фло, дорогая! — запела она, растягивая в улыбке узкие губы. Она подошла ближе, протянула руку.

Флоран ничего не оставалось, как пожать сухую твердую ладонь.