— А что это меняет? — Рид улыбнулся. — Все, что могло случиться, уже случилось!

Но Джилл, судя по всему, так не считала. Она отошла к кухонному к столу, отвернулась и стала активно греметь кастрюлями на плите.

— Мама, что-то случилось? — повернулся к ней Рид.

Джилл что-то буркнула в ответ, даже не повернувшись в его сторону.

Флоран вопросительно взглянула на Рида.

— Может, мне уйти?

Он демонстративно обнял Флоран и притянул к себе.

— Нет, ты останешься! — Он сделал шаг к Джилл. — Мама, почему ты молчишь? В чем дело?

Но Джилл, как ни в чем не бывало, продолжала заниматься своим делом — наполнила кастрюлю водой, поставила ее на плиту, включила газ, снова отвернула кран, пустив в раковину шумно шипящую струю.

Молодые люди переглянулись. Судя по всему, у Джилл по отношению к родителям Флоран имелось свое, отнюдь не положительное мнение.

— Ох, совсем забыла! — всплеснула руками Джилл. — Мне еще нужно в магазин сбегать! — Она закрутила кран, вытерла руки и выбежала в прихожую.

— Извини, я сейчас! — Рид вышел следом, оставив Флоран одну на кухне.

Она слышала, как мать и сын о чем-то шепчутся, словно опасаются, что она их услышит. Флоран заметила: у Джилл испортилось настроение после того, как Рид сообщил матери о ее родителях. Может быть, Джилл Вестакер ярая социалистка и не переваривает богатых? Или, напротив, каким-то образом от них пострадала? Но этому Флоран поверить не могла — ни отец, ни мать не могли кого-либо обидеть только лишь по причине своего высокого имущественного положения. Тогда должны быть другие причины? Впрочем, не исключено, что материнское сердце не может смириться с тем, что Рид заподозрен в причастности к гибели ее родителей? Но ведь теперь Рид на свободе! А о том, что обвинение с него не снято, знает только Рид и те, кто проходят по этому делу. Джилл Вестакер — Флоран точно это знала — в их число не входит.

Как бы там ни было, настроение было испорчено. И испорчено надолго. Да и кому приятно, когда человек меняет свое отношение у тебя на глазах, даже не потрудившись объяснить, чем это вызвано.

Через минуту хлопнула входная дверь — Джилл убежала.

В кухню вернулся Рид.

— Прости, дорогая, — он развел руками, — но я и сам ничего не понял.

— Может, у нее с моими родителями были свои счеты?

— О чем ты? Где Джилл и где твоя семья? Наоборот, узнав о том, что я буду пилотом у твоего отца, она очень обрадовалась. Всегда говорила, что это честь для нас! А тут вдруг… — Вздохнув, Рид подошел к столу, убрал чашки в раковину. — Впрочем, я тебя прошу — не обращай внимания! — Он улыбнулся. — Мать всегда была со странностями. Если бы ты видела, какую ерунду она продает! — Он наклонился, открыл ящик и стал доставать оттуда разнокалиберные пластиковые баночки с разноцветными наклейками.

Флоран подошла ближе, взяла одну из баночек, встряхнула ее — внутри дробно зазвучали таблетки.

— И вот эту гадость нужно есть, чтобы хорошо себя чувствовать и худеть без проблем! — Рид ткнул в банку пальцем. — На самом же деле мама уже много лет худеет по принципу Джейн Фонды!

— А это как?

Рид засмеялся, убрал банки в стол.

— Не к столу будет сказано! — Он сунул два пальца в рот и стал изображать внезапный приступ тошноты. — Два пальца в глотку — и бегом на унитаз!

— И что?

— Как что? — Рид покачал головой. — Вываливаешь съеденное и тем самым предотвращаешь появление лишних килограммов. Я думаю, в день гибели твоих родителей ей стало дурно лишь из-за приверженности к этой дурацкой диете.

Изложенный метод, благодаря которому Джилл оставалась в форме, хоть и был эффективным, но уж очень он отдавал садизмом. Флоран представила себе, как Джилл, перекусив, тут же мчится в туалет, и сама ощутила позыв к рвоте. Да, уж лучше обливаться потом в спортзале, чем обманывать организм таким изуверским способом.

— Ну что? Пойдем спать? — предложил Рид. — Я постелю тебе в спальне, а себе в гостиной.

Она не знала, что предпринять. Разумеется, ехать домой уже слишком поздно. Да и видеть в очередной раз все эти пьяные, хитрованские рожи дяди и его окружения Флоран было невыносимо. Идти в отель не хотелось. Но и спать под одной крышей с той, кто не испытывает к тебе особой симпатии, тоже не очень-то приятно.

Флоран поделилась своими сомнениями с Ридом. Он рассмеялся.

— Вот еще, какие-то глупости выдумываешь! Да ведь помимо матери под этой крышей сплю я. А я, — он прижал Флоран к груди, — как известно, испытывал к твоим родителям самые добрые чувства.

В его словах был резон. Во всяком случае, ночью она будет под защитой Рида.

Расстеленная постель манила своей свежестью. Флоран приняла душ, натянула пижаму, принесенную Ридом.

Он сидел рядом, поглаживая ее плечо. И эта его естественность, скромность, умение ощутить, что нужно женщине в тот или иной момент — безмятежный сон или головокружительный секс, — делал его в глазах Флоран еще ближе, еще роднее.

— Рид, а ты рассказывал Джилл о своей работе? — спросила она, уже лежа в постели.

Он задумался.

— Нечасто! Иногда, если случалось что-то необычное, мог поделиться. А вообще-то рассказывать особо и не о чем — взлетаешь, летишь, садишься. Никакой романтики.

— Не скажи! — не согласилась Флоран. — Летать — это такое поэтичное, необычное занятие. Кстати, а Джилл была знакома с моими родителями?

Об этом Рид никогда не упоминал. Да и где они могли встретиться — чересчур разными дорогами ходила владелица крохотной фирмы Джилл Вестакер и семья сталелитейного магната Грегори Рейда.

— Однажды на праздник города Грегори пригласил меня с матерью к своему столу… — вспомнил Рид.

В первых числах июня город празднует день своего рождения. Именно в этот день триста лет тому назад британские отцы-пилигримы пришли в это лесное урочище и из сваленных наспех сосен устроили что-то наподобие крепостного вала. С тех пор в первое воскресенье июня все мужское население города усиленно соревновалось в умении рубить деревья и пилить стволы. Отец Флоран тоже любил блеснуть удалью и завалить беспомощную сосенку или пихту. После чего отметить это дело обильным возлиянием под горячий стейк в одном из местных ресторанчиков.

— И ты их познакомил?

— Ну а как же! — кивнул Рид. — Там как раз все были в сборе: Грегори, Люси, Альберт, Мэри, Макдуган и куча других, незнакомых мне людей.

— И как Джилл отреагировала? Так же, как на мое появление?

— Ну что ты! — засмеялся Рид. — Мне показалось, она была счастлива. Как-никак, познакомиться с лучшими людьми города большая честь! Тем более для Джилл, для которой самым большим человеком является местный бакалейщик, худеющий уже в течение трех лет, но без особого успеха. Ладно… — он поправил одеяло, — давай-ка спать. А то завтра рано вставать, я договорился с отцом Климентом на восемь утра.