Сад озарился и заблистал первозданным светом, в котором дажеангелы поблекли и стали бледными тенями. Могучий Голос прогремел мощно и ровно:

— Ты прав, Люцифер. Они нарушили Мой строгий запрет идолжны быть наказаны очень строго. Ты прав, умертвить их будет толькосправедливым. Только… Но Я, как Я уже говорил, творил этот мир не только насправедливости, но и на милосердии. Потому соблюду оба принципа. Посправедливости они умрут в этот же день, но по милосердии Я отмеряю им день неих жизни, а Моей, ибо не ты ли сказал однажды, и это повторят потом мудрецы:«Пред Твоими очами тысяча лет, как день вчерашний»? Это значит, что сейчас онилишаются бессмертия и умрут через тысячу своих лет.

Адам вздрогнул, пытаясь представить себе эту дикую уймудней, когда они еще не прожили даже этот день до конца, а впереди их ещестолько, что тысяча лет — то же самое, что и бессмертие.

— Он поступает с нами лучше, — прошептал он иощутил, как на глаза наворачиваются слезы, — чем мы того заслуживаем. Онвсе время старается нас спасти и помочь нам…

— Адам, — прошептала она, — а что мы скажемЕму?

Ангелы освещали сад даже ночью на открытых местах, как днем,но когда пришел рассвет, Адам сжался, чувствуя себя открытым в своем позоревсему миру.

Ева пряталась за его спиной, листья с нее то и дело падали,она поддерживала их обеими руками, уже не ревела, а только жалобно всхлипывала.

Как только они заново укрепили пучки листьев и веточек насвоих телах, прогремел могучий Голос, который Адам всегда слушал с ликованием ирадостью, но сейчас ужаснулся, представив себе, что Всевышний появится здесь иувидит их обоих в таком позоре.

— Адам!

Однако Творец не появлялся, Адам потрясенно понял, что Ондал им время смастерить эту одежду, чтобы не смущать их, даже сейчас проявляя кним снисхождение.

Оба вздрогнули, когда над садом снова раздался могучийГолос:

— Адам! Ты где?.. Что случилось? Раньше ты так охотнобежал Мне навстречу!

Адам промолчал, только пригнулся ниже и постаралсяотодвинуться дальше за кусты. Внезапно пришла мысль, что Творец все равно всевидит, так зачем же спрашивает? Какая цель, если знает, где он, и даже видит?

— Где ты? — повторил Голос.

Как будто Ты не знаешь, мелькнула у Адама мысль. Ведь всезнаешь, все видишь… так почему же спрашиваешь? Сад не настолько велик, чтобы внем спрятаться.

— Я здесь, — ответил он наконец и сам ощутил,насколько его сильный голос звучит противно и жалко. — Здесь… за кустами.

— Как понимать тебя, Адам? — продолжал могучийГолос. — Совсем недавно ты слушался Меня и поступал согласно Моей воле, атеперь слушаешь жену, которая слушает Змея! В кого ты превращаешься, Адам?..

— Не знаю, — ответил Адам честно.

— Почему ты стал бояться Моего гласа?

— Я ощутил себя нагим, — ответил Адам, —лишившись единственной заповеди, которую Ты мне дал. Потому и спрятался.

Голос произнес мощно:

— Ты пытался спрятаться от Меня? Может ли ктоспрятаться так, чтобы Я не знал, где он?

— Не может, — ответил Адам. Он переборол себя,поднялся на ноги и повторил: — И я уже не прячусь.

— Почему не идешь ко Мне?

Адам ответил с неловкостью:

— Все звери прикрыты шкурами, а я наг.

— Наг? Откуда ты знаешь, что наг? Или ты ел плоды сдерева, которое Я не позволял трогать?

Адам чувствовал, как подавляет его могучий Голос, страх истыд придавили его тяжким грузом. Он ответил все тем же жалким торопливымголосом:

— Разве я грешил, пока был один? Ты был мною доволен.Но та женщина, которую Ты привел ко мне, ввела меня в соблазн и заставиланарушить Твое повеление!

Он сказал и тут же в ужасе зажал себе ладонью рот, понимая,что малодушно говорит совсем не то, что должен бы сказать, однако Всевышний ужеперевел внимание на Еву и спросил у нее строго и печально:

— Что ты наделала, женщина? Ты не только согрешиласама, но и, что хуже, склонила к проступку Адама, своего мужа!

Адам застыл, теперь уже понимая, что, как и в разговоре сним, Творец подталкивает Еву к тому, чтобы она признала, что поступила плохо,после чего ее можно слегка пожурить и простить. Он вскочил и хотел крикнутьЕве, чтобы не упорствовала, не увиливала, однако Ева с плачем прокричала,никого не видя и не слыша:

— Я? Всевышний, но это Твой Змей совратил меня изаставил меня нарушить Твои запреты! А Змея создал Ты!

Голос умолк, Адам с ужасом понял, что они оба совершилинечто худшее, чем просто нарушили запрет. После короткой паузы Голос произнес:

— Ладно, что сделано, то сделано, а что сказано, тосказано. За то, что ослушались Меня, Я наказал бы вас… но не очень, ибо малыеще и неразумны. Но ты, Адам, совершил больший грех, чем съел запретный плод!

Ева в удивлении посмотрела на Адама. Тот медленно поднялголову, в глазах были стыд и раскаяние.

— Да, я знаю, — прошептал он и снова повесилголову.

Ева вскричала в страхе и удивлении:

— Адам! Что за грех ты еще совершил?

Адам промолчал, а Голос сказал властно:

— Скажи ей, Адам. Я не могу тебя заставить, но если тыв самом деле мужчина…

Адам вздохнул тяжело.

— Ева, мой великий грех, что я поступил, как человек, ане как мужчина. Вместо того чтобы признаться в содеянном и раскаяться внедостойном поступке, я начал малодушно валить вину на тебя. Мужчины такпоступать не должны.

Она охнула:

— Почему валить? Это я сама предложила тебе съесть!Господь, я одна виновата!

Голос прогремел:

— Да, виновата. Потому будешь изгнана из этогоблагословенного сада и не узришь его во веки веков.

— Хорошо, — ответила она послушно. — Да будетволя Твоя, Господи. Я виновата, и я понесу свой грех отсюда в места, кудаскажешь. Но не наказывай Адама, я виновата одна.

— Адам тоже виноват, — продолжал голос, — ноего вина меньше. Потому он останется в Эдеме и будет искупать вину. Он ужеискупает ее тем, что страдает и терзается чувством вины. Страдания очищаютдушу!

Адам поднял голову. Черты лица заострились, все видели, какон стиснул челюсти, а добрые и всегда радостно-удивленные глаза теперь смотрятсурово. Плечи он напряг, будто перед схваткой, они стали шире и словноокаменели, напряженные, под кожей вздулись мышцы и проступили все жилки.

— Нет, Господь, — ответил он глухимголосом, — так не будет.