— Нет? — спросил Господь. — Что «нет»? Говорияснее.

— Ты ведь уже все знаешь, — укорил Адам.

— Но не ангелы, — напомнил Творец. — Я творюсуд в их присутствии и с их участием.

— Нет, — повторил Адам громче, — я неостанусь в раю.

Голос произнес тоже громко:

— И что ты будешь делать?

— Мы уходим вместе, — ответил Адам твердо. —Она — моя жена. Я должен беречь и защищать ее, если я мужчина. Да, онасовершила проступок и подвела меня тоже. Но это моя женщина! И я за нее вответе. Потому мы уходим в изгнание вместе.

В небе грянул гром такой силы, что устрашенные ангелы спервазатихли, затем разлетелись, как вспугнутые голуби. Заблистали молнии, а землязатряслась.

Адам ждал, что Творец пожелает допросить подстрекателя,однако Творец не произнес ни слова, тогда архангел Михаил сказал с готовностью:

— Привести и доставить Змея?

— Зачем? — ответил Голос. — Когда Я спрошуего, зачем он так поступил, он скажет: «Ты дал заповедь Адаму и Еве. Онипренебрегли Твоими словами, послушавшись не Тебя, а меня. Разве я виноват, чтоони обратили свой слух к ученику, а не к Учителю?»

Ангел спросил озадаченно:

— И… что Ты скажешь ему?

— Ничего, — ответил Голос. — Отныне да будетво веки веков так: любой суд да старается найти оправдание человеку,обвиняемому в тяжком прегрешении, но в деле подстрекателя отныне не будутискать никаких аргументов в его защиту. Да будет так!.. А теперь, хотя каждыйобвиняет другого, наказание понесут все.

Адам с ужасом смотрел, как над садом все сильнее разгоралосьсияние, к Всевышнему слетелись все ангелы и собрался высший Небесный суд.

— Сперва, — произнес Голос, — определимнаказание Змею, затем женщине, наконец — Адаму. Итак, Змей приговариваетсяк тяжким карам. Первое: лишить Змея ног, так что ходить, подобно человеку,больше не сможет. Змей будет проклят больше всех диких и домашних зверей: раз всемь лет в муках будет менять шкуру, отныне будет ползать только на брюхе, впасти будет носить смертельный яд, вражда воцарится между ним и человеком, отнынечеловек будет везде стремиться разбить ему голову… и последнее — он умрет.

Страшным холодом повеяло в саду, ибо последним словом Змейбыл лишен и бессмертия. Всевышний добавил строго:

— Змей, ты сейчас, как и все, слышишь Меня. Все, что тыполучаешь сейчас, навлек на себя сам. Ты единственный, кто ходил, как человек,на двух ногах и мог говорить, но ты возжелал большего и потому потерял и то,что тебе дано. Ты был царь над животными, теперь ты ниже всех. Ты ел то жесамое, что и человек, теперь ты будешь есть прах. Из-за того, что ты все времястарался соблазнить Еву и в конце концов преуспел, рассчитывая, что послесмерти Адама возьмешь ее себе, ты навлек на себя то, что сейчас имеешь.

Ангелы охнули, когда сверкающая шкура Змея опала с его тела.Он согнулся, упал на четвереньки, руки и ноги его укоротились и пропали, а онвытянулся, превратился в длинную отвратительную гадюку и со злобным шипениемторопливо уполз, забившись между камней.

Ангел Люцифер пробормотал:

— Не слишком ли жестоко, Господи? А где же милосердие?

Голос Всевышнего прогремел мощно и раскатисто:

— Я не упомянул о его главном проступке, так как этокасается лично Меня. Он оклеветал Меня, сказав Еве: «Он потому запретил ваместь от этого дерева, что Сам ел от него, а теперь боится, что вы сможете статьподобными Ему, то есть способными творить миры». Но я наказываю не за то, чтооклеветал лично Меня, а за то, что… оклеветал. И отныне все, распространяющиедурную молву, будут наказываться особенно жестоко.

Вспугнутые ангелы робко возвращались, сад снова засверкалнеземным светом. Гремящий над Вселенной голос произнес со всесокрушающей мощью:

— Теперь определим вину женщине. В суде тебя не будутвыслушивать в качестве свидетельницы. Раз Адам послушался и поверил своей жене,и та его подвела, то решено, что женщинам как свидетельницам доверять нельзя.Ты будешь в муках рожать детей и воспитывать их в великих трудностях. Ты будешьподчинена Адаму, ибо он из вас двоих все же более стоек перед искушением. Ипоследнее — ты умрешь.

Ангел Рафаил сказал просяще:

— Господин, этот грех падает на Еву и все ее потомство?Но нет ли возможности хотя бы потомству искупить ее вину?

— Да, — прозвучал Голос, — такую возможностьоставим. Женщинам вменяется зажигать свечи перед наступлением субботнего дня.Склонив Адама к греху, Ева погасила вселенский свет, ибо душа мужчины —это свеча Творца. Поэтому вновь разжечь утраченный свет — задача женщины.

— Я прослежу, — пообещал Рафаил.

Голос прогремел:

— И, наконец, приговор Адаму. Твоя сила убудет, Адам,как и твой рост, и твои знания. Ты станешь нечистым, ты посеешь пшеницу, апожнешь тернии, и ты будешь, подобно животным, есть траву…

Адам не выдержал, закричал:

— Тогда убей меня сразу! За что Ты обрекаешь меня статьим подобным?

Ангелы притихли в ужасе, но Голос внезапно смягчился:

— Я слышу сильнейший стыд в твоем крике. Что ж, если тыустыдился, то будешь есть хлеб. Однако добывание средств к жизни будетпричинять скорбь, ты будешь трудиться в поте лица… И последнее — тыумрешь. А теперь — идите!

Адам и Ева повернулись и пошли, почти не соображая, чтоделают. Адам тут же обернулся, он чувствовал, как в нем закипает гнев, испросил с угрюмым вызовом:

— А где выход?

— В любую сторону, — прогремел Голос, — влюбую, Адам. Ты свободен.

— Я и был свободен, — огрызнулся Адам. — Ева,не отставай. Я сам хочу покинуть это место, где нам все нельзя!

Ангелы переглядывались, Люцифер сдерживал довольную усмешку.«Нельзя» относилось только к одному дереву, но обиженный всегда преувеличивает,а это хорошо, пусть клин между Творцом и его созданием вгоняется глубже.

Их догнал могучий Голос:

— Вам не прожить в этих… фиговых листочках. Возьмитеодежду!

Далеко на земле зашевелилась блистающая шкура Змея. Адам неуспел сказать и слова, как шкура разделилась пополам, моментально облекла его тело,оставив открытыми голову, шею и руки. Точно так же укрыла Еву, и, глядя нажену, Адам понял, что Ева вздохнула с облегчением. Фиговые листья все времяосыпались на землю, а в этой шкуре в самом деле очень удобно.

— Спасибо! — вскрикнула Ева.

— Пойдем, — сказал ей Адам резко.

Она прошептала:

— Ты не хочешь Его поблагодарить?

— Нет, — отрезал Адам.