Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот идет юная парочка, лет шестнадцати, не больше; они идут быстро, крепко держа друг друга за талию, будто спешат пройти через необходимые условности и побыстрее погрузиться в объятия друг друга где-нибудь в скрытом от посторонних глаз месте; я улыбаюсь им, но они слишком заняты друг другом, чтобы заметить мою улыбку. Вот идут две молодые мамы с детьми в колясках; сзади, с пивом в руках, догоняют их, по-видимому, мужья; я гляжу на детей, и улыбаюсь, те с очень серьезными личиками изучают мое лицо, недоумевая, что это за дядька вдруг решил ни с того ни с сего растянуть губы. Вот идет симпатичная девушка с потрясающим загорелым телом; волосы почти белые, наверное, выгорели под солнцем пляжа; на девушке микроскопическая юбка-пояс и столь же микроскопический белый топик, сквозь который прекрасно просматривается грудь великолепной формы. Девушка, очевидно, весьма горда своим телом; вот она чуть заметно улыбается мне в ответ, проходя мимо. Стоп! Стоп-машина, задний ход!
– Девушка, а вы верите в любовь с первого взгляда?
– Нет, – она чуть заметно замедляет ход, глядя себе под ноги; я пристраиваюсь рядом.
– А что не позволяет вам в нее поверить прямо здесь и сейчас?
– А почему я должна в нее поверить? – она улыбается, чуть склонив набок голову.
– Потому что я влюбился в вас! Я, прямо здесь и сейчас, хочу в вас влюбиться!
– Так хотите или влюбились?
– Влюбился! И хочу!
– Да что вы говорите! Ну и чем же вы это докажете?
– Боже, ну что же это такое происходит с людьми, что любовь им надо доказывать! Как же прагматичны и логичны все стали… Ни во что не способны и не хотят просто поверить. Даже в себя. Неужели вы не можете поверить, что достойны любви с первого взгляда? Я мог бы вам сказать, что вы самая красивая девушка на земле, но это было бы вранье, ибо я не видел всех девушек земли. Поэтому я говорю вам правду: я просто в вас влюбился!
– Я вам не верю.
Я впадаю в легкий ступор – слова иссякают; какое-то время мы идем рядом молча. Она первой нарушает тишину.
– А чем вы по жизни занимаетесь?
Я соврал первое, что пришло в голову:
– Я пишу книгу.
– И о чем же она?
– О любви, конечно! О чем же еще может быть настоящая книга!
– Значит, вы писатель?
– Я – писатель, а еще я экономист, программист, гитарист, вокалист, повар и просто миллионер. Видите, сколь многим мне пришлось стать, чтобы считать себя достойным признаться вам в любви!
– Ну хорошо, – подумав, сказала она, – вы признались. И что же дальше? – она, чуть прищурившись, посмотрела на меня и иронично улыбнулась.
А правда, и что дальше? – подумал я. Глаза мои рефлекторно опустились вниз, на ее ноги, потом поднялись на бедра, талию, чуть задержались на груди и наконец снова уперлись в ее испытующий взгляд. О том, что будет дальше, я как-то не подумал.
– Ну… можно с вами познакомиться? – я сам почувствовал, как бледно это звучит. Она приподняла бровь.
– А если я скажу, что нельзя?
– Если скажете, что нельзя… – повторил я.
– Да. К примеру, я не знакомлюсь на улицах.
– Ну… я об этом не думал.
– А вы бы подумали.
– А нужно?
– Вообще думать, говорят, полезно, – она снова иронично улыбнулась.
Тут я представил себе, как все это – моя дурацкая попытка знакомства – выглядит со стороны. Получилось отвратительно и пошло. Я мысленно махнул рукой на собственный провал. В конце концов, цель моя была достигнута – хоть какой-то разговор состоялся.
– А-а-а, ладно. Извините меня за то, что оторвал вас на минуту от вашего одинокого пути. Удачи.
Я повернулся и пошел прочь. Она, кажется, какое-то время постояла там, где мы расстались – я видел это боковым зрением, а потом пошла в противоположную сторону. Каждый продолжил свой одинокий путь.
* * *
Через пару дней, в субботу, я решил сходить в новый клуб. Он находился в центре города, мне даже удалось когда-то давно по знакомству увидеть его дизайн-проекты, но сам я там еще не был. Клуб назывался «Эго».
Помещение клуба было разделено на зоны: в одной из них располагались уютные диваны и низкие столики, от танцевальной зоны она была отделена массивной дверью из пластика под дерево; в самой же дэнс-зоне все было как везде – барная стойка, столики и танцпол. Я прошел прямо к барной стойке, не глядя по сторонам. Сначала выпью, решил я, а потом буду осматриваться, и заказал двойной «Chivas Regal» со льдом. Я всегда слегка побаивался новых мест.
Бармен налил виски, я расплатился, отпил немного, и обернулся к танцполу.
Мне всегда было интереснее всего наблюдать за людьми в таких местах. И сейчас я, медленно потягивая ледяной виски, разглядывал тех, чье выражение лица не терялось в дымном мраке клуба.
Все здесь чего-то ждали. Чего-то очень важного. Все, поголовно. Они основательно подготовились к этому вечеру. И ждали. Ожидание читалось в быстрых напряженных взглядах, резких движениях, взвинченных фразах, или, наоборот, напускной расслабленности. Но никто из этих людей не был расслаблен. Здесь не место для этого. Для расслабления существуют китайские парки. А это место было предназначено совсем для другого. Здесь искусственно адсорбировались все потаенные желания, о которых никто не в силах сказать напрямую. Здесь было место, где об этом не надо говорить. Все и так ясно. Если ты здесь – значит, тебе это нужно. Здесь гипертрофировалось все то, что подспудно царило везде в мире. То, что обычно заталкивалось вглубь, здесь наконец находило свой необузданный выход. В блестках платьев, каблуках туфель, вырезах блузок было только одно – одно желание. Одно желание, что ведет за собой все остальные. Единственный вопрос – куда оно ведет.
А я продолжал цедить свой виски.
– Это ты позавчера признавался мне в любви?
Я вздрогнул. Справа от меня у барной стойки стояла та самая блондинка с роскошным телом. Откуда она взялась? Я не мог поверить своим глазам. Блондинка улыбнулась.
– В принципе, у тебя неплохо получалось.
Это было неожиданно. Я даже не нашелся, что сказать в ответ.
– Что, больше меня не любишь?
