Он вспомнил Первого Когтя Калькутты, пожимающего ему руку. Брат.

Несмотря на разницу генов, языка, внешнего вида и культуры, они были братьями. Они достигли соглашения, хотя их разделяла неудачная война, тончайшая колючая проволока, мутные воды оборонительных рвов. Под сияющими всполохами ракет, пущенных в них, они стали…

Братьями.

Тул чувствовал, как новая кровь омывает его мышцы, делая его сильнее. Но все же сила пока была закрыта от него, как будто толстая корка льда покрыла океан его возможностей, и ему приходится пробиваться вглубь, зная, что там, внизу, его ждут новые силы, но до них не добраться. Что-то не позволяло ему.

Тул злобно взревел. Человеческие штучки.

Это сделали его создатели, чтобы контролировать его. Его распяли и пригвоздили к земле, как Гулливера, настоящего человека, пленили крошечные лилипуты.

Люди сковали его цепями боли, страха и позора. Связали его, пытались подчинить своей воле, убедили, что он слаб. Теперь Тул это ясно видел.

Но как разбить этот лед и добраться до океана силы?

Маля нашла Тула в углу: он сидел, скорчившись, рычал себе под нос, а вокруг были разбросаны мятые пакеты из-под лекарств.

– Я проснулся, – сказал Тул.

– Вижу, – улыбнулась Маля.

– Уходи, – велел он, – немедленно. Пока они меня не нашли.

Малю это ошарашило.

– Кажется, они нас не выследили. Но как только ты сможешь двигаться, мы, конечно, переместимся.

– Нет, – Тул затряс головой, – они не сдадутся. Ты должна уйти от меня. – Он попытался встать, но зашипел и упал обратно.

– Тул! Подожди! Ты болен!

– Времени нет. – Он еще раз попробовал подняться, но ноги не выдержали. Пол трещал под его весом.

– Стой! – велела Маля.

Тул дернул головой.

– Я тебе не собака!

– Я и не говорю, что ты собака. Я говорю, что тебе нужно…

– Стоять! – Тул оскалился.

– Я не это имела в виду. – Тул то и дело пытался подняться, но ноги отказывались ему служить. – Прекрати, хуже будет.

– Я дошел досюда, – прошептал Тул, – я здоров. Я сильный. Я чувствую силы.

Она хотела дотянуться до него, успокоить, но не стала. Он казался ей диким. Как будто это не Тул, ее друг, а какой-то неприрученный койволк, который кинется на первого, кто подойдет.

Впервые за все это время ей вдруг стало неуютно от того, какой он огромный. Он сидел на диване, предназначенном для людей, и диван прогибался почти до пола. Тул излучал угрозу. Он – чудовище, которое может сожрать ее в любую секунду. Она не могла вспомнить, когда ее последний раз так пугало его присутствие.

В комнату вошел Ошо, а за ним Стик. В руках у обоих были автоматы.

– В чем дело?

– Тул проснулся, – мрачно сказала она, – он… упрямится.

Тул фыркнул.

– Можно я хотя бы проверю твои повязки? – спросила она.

На какое-то мгновение ей показалось, что она видит перед собой тигра, готового к прыжку, но потом это мгновение минуло и остался только Тул – огромный, страшный, но знакомый.

– Делай свою работу, – сказал он со вздохом.

Она сорвала повязки, и раны под ними выглядели лучше, чем она ожидала.

– Ты правда поправляешься.

– Я и сам знаю, – сказал Тул, – я здоров, но все равно не могу, – он злобно рыкнул, – мышцы меня не слушаются. Как будто… как будто тело мне не принадлежит.

– Наверное, нужно еще немножко подождать, – она стала накладывать повязки снова, – мы найдем способ достать еще лекарств, и все будет хорошо.

– Нет, – Тул отвел ее руку, – твоя работа закончена. Больше ты мне ничего не должна. Уходи.

– Мы это уже обсуждали, – напомнила она.

– Ты не понимаешь. Мои враги настроены решительнее, чем я думал. Я для них… проклятие. Эта охота не кончится никогда. Я не могу защитить тебя от их гнева. Капитан Альмади права. Нам нужно расстаться.

– Когда-то давно ты говорил, что мы стая, – снова напомнила Маля, – я бы даже не выжила, если бы не ты.

– А все остальные члены твоей стаи, – спросил Тул, – они разве хотят умирать за меня? За израненного собакорылого?

– Они тебя так не называют, и у них нет права голоса.

– Они что, твои рабы? – оскалился Тул.

– Они солдаты! – отрубила Маля. – Они подчиняются приказам.

Но, говоря это, она с болью осознавала, что у нее за спиной стоят мальчики. Ошо. Аист. Стик. Ван.

– Не смей подрывать мой авторитет, – зашипела она.

Тул же повысил голос и заговорил с ними.

– Вы все видели, как с небес сошел огонь. Ты, – сказал он Вану, – видел их солдат и их оружие. Как ты думаешь, ты сможешь их победить?

Ван не нашелся, что ответить.

– Тул! – мрачно сказала Маля, но Тул только дернул головой. Ноздри его раздувались, уши встали торчком и то и дело дергались. Животное. Все чувства напряжены. Ждет чего-то, дрожит от предвкушения.

– Тул, – спросила Маля, – в чем дело?

– Открой окно, – сказал Тул Аисту, – быстро. Приоткрой.

Аист посмотрел на нее и Ошо, ожидая подтверждения.

– Быстро! – сказал Тул. – И смотри, чтобы тебя не увидели.

Ошо кивнул. Стоя рядом с окном, Аист потянулся и чуть приоткрыл створку. Тул дернулся вперед, принюхался, насторожил уши. Он попытался встать, но в очередной раз упал.

– Слишком поздно, – сказал он, – они уже здесь.

Знакомые звуки. Металлические щелчки, с которыми одна деталь соединяется с другой. Тул знал этот звук не хуже запаха Мали. Кто-то собирает винтовку.

Ван и Ошо торчали у окон, осторожно выглядывали наружу, подавали друг другу старые жестовые сигналы Объединенного патриотического фронта. Тулу вообще не нужно было двигаться. Он знал врага. Когда окно открыли, металлические щелчки стали громче. «Мерсье» здесь.

Маля присела рядом с ним.

– Что это? – прошептала она.

– Снайпер, – ответил Тул.

Ошо и Ван посмотрели друг на друга и прижались к стенам. Аист и Стик присели, растворяясь в тенях. Тул снова попытался пошевелиться, но мышцы все еще его не слушались. Он слышал, видел и чувствовал, что палачи приближаются, но собственное тело отказывалось ему служить.

Что ему мешает? Старые ограничения? Тело предает его, зная, что он однажды предал своих владельцев? Не дает ему двигаться, зная, что приближаются люди «Мерсье»?

Разумеется, часть его души выла от мысли, что «Мерсье» рядом, требовала лечь на спину и показать беззащитный живот. Открыть горло…