Как удивятся братья, не застав поутру Панина у бабки Марьи… И как удивится и обрадуется мать, увидев Валерия…

Галина Викторовна уже легла спать, когда в двери защелкал замок. «Воры! — подумала она, вскакивая и хватаясь за мобильник. — Да что им у нас воровать — ни денег, ни бриллиантов… Разве что ошиблись квартирой…»

— Мама, не пугайся, это я! — крикнул из прихожей Валерий, и Галина Викторовна, просияв, торопливо набросила халат.

— Как хорошо, что ты так быстро вернулся! — сказала она, выходя из комнаты. — А я уже скучать начала…

— Суток не прошло! — присвистнул Валерий. — Ты не суетись, спи себе дальше. Я только вымоюсь и тоже лягу. Устал. Обо всем расскажу завтра.

Он сбросил мокрую грязную обувь и одежду и поспешил в ванную. Но на пороге задержался:

— Никто не звонил?

Галина Викторовна нахмурилась и отвела глаза:

— Звонил дядька. Он приехал. Об этом тоже завтра.

Валерий глянул на часы и засмеялся:

— Нет, мам, уже сегодня. Без пятнадцати час… Спокойной ночи!

Утром Валерий спал долго. Галина Викторовна ходила на цыпочках, боясь разбудить сына. Она была так счастлива его быстрым возвращением, а значит, и полным отказом от этой дикой, совершенно нелепой идеи, которую заронил братец Виктор в голову Валерия.

Ни к чему эти глупости, повторяла про себя Галина Викторовна, нарезая овощи. Ни к чему…

Валерий проснулся уже за полдень и лениво приплелся на кухню. Сел пить кофе.

Галина Викторовна не хотела начинать разговор первой. Лучше, если сын расскажет все сам. А если даже не расскажет… И так все ясно. Тревожил только звонок Виктора…

Валерий позавтракал, а потом улыбнулся матери:

— В общем, ты была права… Какая-то ерунда! И там все жители деревни в курсе этой истории с драгоценностями. Прямо смешно! Тайна, которая никогда ею не была… Зато я познакомился с одной симпатичной бабулькой. Вот, сушеные грибы от нее привез тебе в подарок. И она приглашала меня к себе на лето.

Это была серьезная ошибка. Галина Викторовна тотчас надулась, как ребенок.

— Что за фантазии? Зачем тебе какие-то деревни и бабки, когда у нас своя дача? Хорошая, благоустроенная… И недалеко.

Валерий поспешил исправить положение:

— Да это я так, к слову… Я ведь не говорил, что собираюсь туда. Хотя там, наверное, летом неплохо…

Галина Викторовна с недовольным видом собрала со стола. И тут зазвенел телефон.

«Виктор! — с отчаянием подумала Галина Викторовна. — Ну конечно, это он! И что ему неймется?! Ведь сказала же я ему, что Валерий вернется только в воскресенье вечером!»

Телефон заливался. Валерий удивленно взглянул на мать, встал и вышел в переднюю.

— Да! — бросил он в телефонную трубку.

Галина Викторовна глянула на сына. У него было слишком изумленное лицо.

— Не знаю… — пробормотал он. — Правда понятия не имею… Постараюсь… — Он задумчиво положил трубку.

— Что случилось? — встревоженно спросила Галина Викторовна.

Валерий потер лоб:

— Да ничего особенного. Арам пропал!

— А где он, ты не знаешь? У Стаей больное сердце… И на нее как раз вчера уже свалилось большое несчастье… Я провела у нее весь день.

Валерий отмахнулся, пропустив сообщение о матери Айрапетова мимо ушей. Он ее почему-то никогда не любил.

— Арам не ребенок. Что может произойти со взрослым парнем? Чай, не изнасилуют. А драться я его научил, сдачи дать сумеет. Но если гора не звонит Магомету, то Магомет позвонит горе.

Валерий закрыл за собой дверь в свою комнату и тотчас набрал номер мобильника приятеля. Блокирован… А правда, где шляется этот идиото? На него не похоже.

На всякий случай Панин отправил другу эсэмэску: «Рам! Ты куда провалился, паразите? Так что насчет завтрева? Мы собирались прошвырнуться. Валерио».

Потом на мобильник позвонила Женька и защебетала:

— Завтра пойдем в наш бар? Ребята собираются. У Леньки день варенья. Весело будет! Расскажешь про новую дачу. Съездил удачно?

Валерий с великим трудом припомнил этого длинноволосого Леньку, который собирался стать фотокорреспондентом и всюду таскал с собой фотоаппарат.

— Извини, я завтра не могу.

— Тогда давай увидимся в среду. Тут открыли новый ночной клуб…

— Нет, не получится, у меня много дел, — сухо отказался Валерий.

Женька начинала его раздражать. Но ведь Панин сам вызвал когда-то огонь на себя…

Она немного растерялась:

— Ну хорошо… А когда ты можешь?

Панин молчал. Когда он может… Да никогда!.. Отныне и навеки…

— Ладно… — прошептала Женька. — Мобила деньги кушает… А может, погуляем сегодня? Давай встретимся в полседьмого у входа в парк. Дождя нет…

Валерий задумался.

Галине Викторовне очень не хотелось говорить сыну, что снова названивал дядька. Но честность не позволила смолчать.

Ее радовало, что Валерий так отдавался учебе, так ее любил. Без преданности и беззаветности не бывает настоящего специалиста ни в одной области. Иногда Галина Викторовна мечтала о внуках — дождется ли? Валерий пока жениться не собирался, а лет ей немало… И очень хочется подержать в руках маленькое существо — родное и теплое… Но у сына даже постоянной девушки нет. Хотя без конца звонят разные… Женя, например…

Галина Викторовна тревожилась. Неужели Валерий пойдет дорогой отца?! Нет, нет, только не это! Но все-таки нехорошо, что он замыкается на одной учебе, не ходит ни в кино, ни в театры, редко бывает в компаниях… Вот разве что с этой Женей…

«Сама я не знаю, чего хочу», — ругала себя Галина Викторовна и внимательно присматривалась к сыну. Но ничего нового в его поведении не замечала.

Пока Валерий сильно отличался от отца. Галина Викторовна не знала, что сын отлично понимал: если девушка, пусть даже неосознанно и без твоего на это согласия и разрешения, пробует вручить тебе свою судьбу — это немалая ответственность. Именно мужская. Но готов ли к ней Валерий? Сумеет ли ее до конца осознать и взвесить? Да и способен ли он любить кого-нибудь? И нужна ли ему эта пресловутая любовь? Она ведь не ищет подлинных совершенств, больше того, она их словно побаивается: ей нужны лишь те идеалы, которые придумывает она сама для себя. И кроме того, если наслаждаться с постоянной оглядкой и осторожностью — какое это будет наслаждение?

Однажды Валерка спросил друга:

— Гангстерито, как думаешь, какая любовь самая большая?

— Последняя, — мгновенно отозвался Арам.

— Последняя? Это еще почему?