Занятный малый. Насмотрелся ужастиков, похоже.

– А графиня старая была? – спросил я. – Или в молодом образе, так сказать, явилась?

– Я не знаю.

– Ты лицо-то ее видел?

– Вроде видел, а вроде как и нет. Далеко было. Я на этой стороне пруда, а она на той. И почти стемнело. Считайте, что ночь уже была.

– Ты не обижайся только, – предусмотрительно попросил я прощения. – Но ты в тот вечер трезвый был?

– Шампусиком я разговлялся, – засмеялся Кирилл. – Было дело.

– Шампанское пил? – уточнил я.

– Ага! Но если вы думаете, что это мне по шарам врезало и я стал видеть чертиков зеленых и графинь… Не-е-е…

Он замотал головой, демонстрируя, что подобного конфуза с ним случиться не могло. Хотя присутствие в этой истории шампанского многое объясняло. Так мне, по крайней мере, представлялось.

– К тому же если бы я видел один, – сказал Кирилл.

Он был не один. И пил шампанское…

– С девушкой был? – осенило меня.

– Ага.

– И она тоже видела?

– Ага.

– Что видела?

– То же самое, – сказал Кирилл. – Один в один. Так что никаких зеленых чертиков.

То есть ему не померещилось. Женщина в белом. Пускай не призрак, поскольку не бывает призраков. Но женщина в белом была. Она прошла вдоль пруда и скрылась за деревьями. И это видели как минимум два человека: Кирилл и его девушка.

– А ты знал ту женщину, которую здесь у вас убили? – спросил я. – Вероникой звали. И ее тело потом нашли в том самом пруду.

– Знал.

– А тебе в тот раз… когда ты пил шампанское и увидел женщину в белом… не показалось, что это могла быть Вероника?

– Не знаю, – сказал неуверенно Кирилл.

Темно было. Да и расстояние большое. Не признал.

* * *

С великими людьми все понятно. Великие люди совершают великие открытия. Даже бытовой пустяк, какая-то случайность – и те на пользу им идут. Хрестоматийные примеры. Яблоко упало на голову Ньютону – и вот вам, получите закон всемирного тяготения. Менделееву во сне приснилась таблица – и появилась периодическая система элементов. Но у людей невеликих и очень даже обычных тоже случаются открытия – пусть и не великие, но тоже представляющие какую-никакую ценность. И толчком к открытию может оказаться бытовой пустяк. У меня все началось с того, к примеру, что мне захотелось пить.

Я уже покинул Воронцово и отмахал километров двадцать, как раз проезжая через небольшой, оказавшийся на моем пути городок, когда понял, что неплохо бы испить водички. Скорее всего, жажду спровоцировал вид пьющего из бутылки пиво мужичка, которого я зафиксировал взглядом на перекрестке, и когда светофор перемигнулся на зеленый, открывая мне путь к Москве, я уже ни о чем другом не мог думать, кроме как о бутылке минеральной воды. Я шарил взглядом в поисках придорожного магазина и не спешил покинуть этот город, а тянувшиеся следом за мной машины шли на обгон, сигналя мне нервно и зло.

Магазина я не увидел, зато увидел палатку. Сквозь стекло витрины призывно демонстрировали себя разнокалиберные емкости со спасительной жидкостью.

Я вышел из машины и направился к палатке. В окошке улыбалась девушка. Давненько мне не доводилось видеть столь искренней и приятной улыбки. И я тоже улыбнулся девушке.

– Здравствуйте! – сказал я. – Мне водички. Минеральной. Можно с газом.

– Ой! – узнала меня девушка. – Колодин!!!

И покраснела так, как будто я застал ее в какой-то очень уж пикантной ситуации – ну вот если бы она на своем рабочем месте именно в эту минуту оказалась бы совершенно голой. Хотя вроде бы все в порядке было у нее с одеждой, насколько я мог рассмотреть. А девушка вдруг – хлоп! – и захлопнула окошко перед самым моим носом.

– Эй! – растерялся я. – А вода?

– У вас тут съемка? – спрашивала девушка через закрытое окошко и стреляла взглядом по сторонам, пытаясь определить, откуда может вестись съемка скрытой камерой.

– Какая съемка? – сказал я ей. – Девушка, я просто воды у вас хотел купить!

– Знаем мы вашу воду! – смеялась девушка. – Отснимете сейчас, а потом такой дурой меня выставите, что хоть на улицу не выходи!

– О господи! – взмолился я. – Ну вы можете понять, что человек от жажды умирает! Ну хотите, я вам за бутылку дам не двадцатку, как на ценнике написано, а сто рублей?

Я думал, что она на деньги клюнет, но недооценил степени ее нежелания стать героиней нашей передачи.

– Ага! – засмеялась девушка торжествующе. – Точно-точно, съемка! Я же говорила!

Да, есть в нашем арсенале такой трюк, когда мы разыгрываемого нами человека искушаем деньгами. И сейчас ситуация была очень похожая.

– Я вас раскусила! – заливалась смехом девушка. – Не обманете вы меня!

Вот она, обратная сторона популярности. Если люди привыкли к тому, что ты вечно их разыгрываешь, то обязательно наступит момент, когда тебе не поверят и не воспримут тебя всерьез, как ни старайся. Я понимал, что она окошко не откроет. Хоть тысячу рублей ей посулю, хоть перед ней спляшу лезгинку – будет смеяться мне в ответ и корчить рожицы, а воду не продаст.

Раздосадованный, я повел окрест взглядом, пытаясь обнаружить еще хоть какую-нибудь торговую точку, но никакого магазина не увидел, зато увидел на противоположной стороне дороги двухэтажный особнячок, архитектурный облик которого подсказывал – девятнадцатый век, не иначе. Но дело было не в архитектурных особенностях этого достаточно заурядного на вид здания, а в вывеске, текст которой на таком расстоянии я не мог прочесть полностью, но выписанное крупно слово «МУЗЕЙ» распознал.

И я пошел через дорогу. Эта вывеска притягивала меня, как магнит. Я дошел до дверей сего почтенного заведения и теперь уже мог убедиться: да, не ошибся я, это районный краеведческий музей. Ежедневно. Кроме понедельника. С десяти до шестнадцати без перерыва на обед. И я вошел внутрь.

В прохладном полутемном вестибюле первого этажа за столом сидела пожилая женщина в очках, и у нее была очень узнаваемая наружность – так выглядят смотрители в музеях и библиотечные работники. Простая прическа, невыразительная одежда и непременные очки в оправе образца застойного одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Ой! – обмерла женщина. – Колодин! Женя!

Совсем как та девушка в палатке.

– Я частным образом! – сообщил я поспешно, опасаясь, что она меня выставит за дверь под предлогом немедленного закрытия музея на капитальный ремонт или чего-нибудь в этом роде. – Я не по работе! Я один! Никаких съемок!

Она не очень-то мне верила и даже, кажется, пыталась рассмотреть прятавшихся за моей спиной людей со скрытой камерой, и только врожденная интеллигентность не позволяла этой женщине выставить меня за порог и захлопнуть дверь перед моим носом. Я решил ее отвлечь, чтобы развеять ее сомнения.