Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не хочу, чтобы ты уходила… — его рука задерживается на пояснице. Кончики пальцев чуть поддевают край блузки, невесомо касаясь кожи, но даже от этого едва ощутимого прикосновения по телу разливается горячая волна. У меня отключаются и логика, и здравый смысл, все ощущения концентрируются там, где замерли его пальцы. И немыслимых усилий стоит не взмолиться о том, чтобы он не останавливался.
— И я не хочу уходить… — завтра, наверное, обдумаю все на свежую голову и начну корить себя за безрассудство. Пожалею, что позволила так много. Но это будет только завтра. А сегодня, сейчас, никого, кроме нас, нет в целом мире.
— Выходи за меня замуж, Юль, — выдыхает Егор, почти касаясь губами моего виска. Гладит дыханием кожу. А я, похоже, окончательно рехнулась, потому что не вскакиваю с кровати в ужасе. Не залепляю ему пощечину и, кажется, даже не особенно удивляюсь подобному предложению. Лишь прижимаюсь еще теснее, так что между нами вообще не остается расстояния. Закрываю глаза и повторяю про себя его слова. Это не всерьез, конечно, но можно же мне хоть ненадолго поверить в сказку?
— Все время думаю, как мне понравилось, что ты назвалась моей женой, — продолжает парень. Пальцы делаются смелее, пробираясь под пояс джинсов. Нет, он все еще не допускает ничего слишком откровенного, но от одной мысли о том, как близко находится его рука к средоточию моих желаний, в животе порхают те самые бабочки, которых всегда считала банальной метафорой. Но сейчас убеждаюсь, что они более чем реальны. Расправили крылья, и от их щекочущих, дразнящих движений я становлюсь совсем глупой и бесстыжей. И думаю о таких вещах, которые вообще не допустимы, а уж тем более в больнице с едва пришедшим в себя мужчиной.
— Я люблю тебя… — его пальцы больше ничего не делают. Они все там же: на границе скрытых под брюками тоненьких трусиков. Не двигаются с места, не ласкают дальше. Но кажется, я ощущаю, как Егор освобождает меня от одежды. Как смотрит туманящимся взглядом, пожирает глазами, а потом начинает трогать, целовать… везде, куда может дотянуться. Везде, где я мечтаю его почувствовать… — Люблю… — слова дурманят, они въедаются в кожу, впитываются в кровь. Приковывают, притягивают меня к нему тончайшими, но неразрывными нитями, тянущимися от сердца к сердцу. — Хочу быть рядом с тобой. Сегодня, завтра. Всегда.
Что если это я ударилась головой, потому и мерещится всякое? Разве может что-то похожее случиться на самом деле? Мы из разных миров, такой мужчина, как Егор Арбенин ни за что на свете не позвал бы меня замуж. И в любви тоже бы не признавался, так естественно и спокойно, как дышит. Скорее всего, я просто сплю, потому так отчаянно и боюсь пошевелиться. Чтобы не проснуться и не разрушить в одно мгновенье это волшебство. Ведь когда мы счастливы во сне, все равно понимаем, что это только сон. И он вот-вот закончится…
— Юль? — Егор касается моего лица и чуть разворачивается, чтобы заглянуть в глаза. — Знаю, все ужасно неромантично, и кольца у меня тоже сейчас нет. Но я не мог этого не сказать. Если тебе нужно подумать…
Неромантично? Да у меня внутри все поет от счастья. Хоть и понимаю, что проснусь, сказка от этого ничуть не менее сладка.
Осторожно приподнимаюсь, опираясь на локти, так что наши губы снова почти встречаются.
— Спасибо тебе, Егор. За все спасибо. Мне никогда в жизни не было так хорошо и спокойно, как с тобой сейчас. Никогда этого не забуду…
Он неожиданно хмурится и перебивает меня.
— Погоди, милая, не понял. Конечно, ты ничего не забудешь: я тебе просто этого не позволю. Буду каждый день, каждую минуту напоминать, как сильно люблю. Но почему ты ведешь себя так… словно прощаешься со мной?
Я улыбаюсь. Какой же он все-таки невероятный. Такой настоящий, сильный, надежный — и одновременно такой наивный.
— Твой отец никогда не разрешит нам пожениться. И ты это знаешь лучше меня. Но все равно, спасибо, что сказал…
— Эй, нет! — Егор снова обрывает меня, на этот раз еще более настойчиво. Тянется губами к лицу, и я закрываю глаза, утопая в его нежности. Хочу взять все от этого момента — и запомнить навсегда. — Юл-ля! — чувствую его учащенное дыхание, но никакого поцелуя не следует. И мне приходится очнуться, посмотреть, выяснить что же не так. Его взгляд переполнен теплом и любовью, но в глубине глаз вижу что-то еще. Незнакомое. Жесткое. Он как будто рассержен и изо всех сил старается сдержаться. Но рассержен не на меня, и следующие его слова только подтверждают мои догадки. — Юль, я давно уже совершеннолетний мальчик и не нуждаюсь в папином разрешении. Честно говоря, мне плевать, каким будет его мнение по данному поводу.
Наверное, я подспудно ждала именно этого, но все равно не могу принять и согласиться с подобным заявлением. Речь ведь о его отце! Нельзя просто взять и разорвать отношения. Да и потом, Арбенин-старший не из тех, кто легко сдается. А что, если он вздумает отыграться на Егоре за непослушание? Лишит денег и наследства?
Сама не замечаю, как озвучиваю свои опасения. Понимаю, что сказала все вслух, лишь когда Егор неожиданно начинает смеяться. И снова становится таким мальчишкой. Любимым. Самым лучшим…
— Юля, он уже давно лишил меня всего, чего только мог. И на жизнь я давно зарабатываю самостоятельно. Терять просто нечего, понимаешь? А если бы и было… — он крепче обнимает меня, снова устраивая у себя на плече, — что с того? Мне все равно. Лишь бы рядом с тобой.
Глава 21
— Юля, по всей видимости, я забыл предупредить, — Арбенин мрачной скалой возвышается в дверях. — Не нужно давать наш адрес никому из своих друзей. Как и приглашать их в гости, разумеется.
Илья испуганно затихает, не дочитав предложение до конца, стискивает пальчиками книжку. Смотрит то на грозного отца, то на меня, видимо, ожидая каких-то внятных пояснений. Если бы только я могла их дать! Сама не понимаю, из-за чего мужчина накинулся.
— Александр Демьянович… я никому… ни за что… Как вы могли подумать?