— А кто будет готовить им ужин? — внезапно захихикала девушка. — Не ты ли?

— Она сказала, что поможет тебе, — неопределенно взмахнул рукой Кевин.

— А какая она из себя? — полюбопытствовала Кассандра.

— Потрясающая.

— Хм!.. А ее супруг? Как его зовут? — допытывалась жена.

— Морис Куррэн. Она произносит как-то так: Мар-и-и-с.

— Ах, как это по-французски, — засмеялась Касс.

Не снимая руки с плеча Кассандры, Кевин повел ее в салон, который они никогда не использовали. Она с облегчением вспомнила, что как раз вчера протерла там пыль. Любимый, судя по всему, понатащил туда электрокамины со всего дома.

Касс сразу поняла, что ее муж был прав, назвав дочь мистера де Грута потрясающей. Ей еще не приходилось видеть такой ослепительной красавицы. Наташе было года двадцать четыре, и она находилась в самом расцвете женской красоты. Высокая и стройная, с узкими бедрами и высокой грудью, вырисовывающейся под очень коротким белым платьем из тонкой шерсти. Узкая талия гостьи была подчеркнута широким металлическим поясом. Шею украшало золотое ожерелье с драгоценными камнями. На одно плечо было небрежно накинуто золотисто-коричневое меховое манто.

«Норка, — мелькнуло в голове у Кассандры. — Господи, настоящая норка!» А какие волосы! Золотисто-рыжие, с розовым отливом, почти коралловые; они пышно обрамляли ее тонкое лицо. Касс никогда прежде не видела таких красивых волос — они светились в полумраке зимнего дня. И глаза у девушки тоже были сияющие. Темно-карие, с густыми ресницами, они казались огромными. Немного портил ее нос. Ноздри были широковаты и даже чуть вывернуты наружу.

«Девушка с обложки журнала и одета как на картинке. Это она будет помогать мне готовить ужин и мыть посуду?» — подумала миссис Мартин.

Кевин представил их друг другу.

— Наташа, познакомьтесь, это моя жена Кассандра, — произнес он. — Мы все зовем ее Касс. Касс, а это Наташа, она выросла в этом доме. Говорит, что здесь не многое изменилось с тех пор.

— Привет! — дружески протянула руку хозяйка дома.

В ту же секунду Касс поняла, что Наташа ей не нравится. Гостья пожала ей руку вяло и томно, чего Кассандра терпеть не могла. Ни энергии, ни теплоты не было в этих длинных, тонких, с прекрасным маникюром пальцах.

Касс посмотрела на свои руки — покрасневшие от холода, со сломанными ногтями. Она засмущалась и краем глаза осторожно покосилась на мужа. Ей вдруг пришло в голову, что в глазах своего избранника она, наверное, выглядит неряхой рядом с лощеной Наташей.

«Нельзя же работать на земле и при этом выглядеть так, словно только что сошла с обложки модного журнала, — подумала она. — Надеюсь, Кевин это понимает».

Гостья заговорила первой:

— А теперь прошу знакомиться с моим мужем… Мар-и-и-с.

Девушка с любопытством и некоторым удивлением посмотрела на француза, второго Наташиного мужа.

Морис Куррэн был, как минимум, на голову ниже своей высокой элегантной жены, и Касс решила, что он по меньшей мере лет на десять старше Наташи. Большие черные очки скрывали его глаза. Простоватое пухлое лицо выглядело мальчишеским: круглые щеки, большой улыбчивый рот. Маленькая острая бородка добавляла ему солидности. Но самой поразительной деталью в его внешности были волосы, которые, как решила Касс, были когда-то такими же черными, как бородка. Они торчали огромной копной — седые, очень густые, волнами зачесанные с высокого умного лба.

Мужчина медленно подошел к ней, и Касс заметила, что жена протянула супругу палочку, на которую он опирался при ходьбе. «Он инвалид», — мелькнуло в голове у девушки. Трудно было вообразить менее подходящего мужа для роскошной светской Наташи.

— Кассандра, — произнесла дочь де Грута томным грудным голосом, решив представить хозяйку дома полным именем, — супруга Кевина. Они женаты всего полтора года.

Морис Куррэн протянул Касс руку, его пожатие было крепким и дружеским. Она пожала ему руку в ответ и улыбнулась самой очаровательной и радушной улыбкой.

— Здравствуйте. Я только что вошла и слышала, как вы играете. Это просто невероятно, — восхищенно проговорила Касс. — Жаль, что вы перестали.

— Вы любите музыку? — спросил Куррэн.

Девушке показалось, что он смотрит на нее из-за темных очков пристальным, изучающим взглядом, но при этом она не переставала ощущать дружелюбие странного гостя. С ним она чувствовала себя свободно и спокойно, а вот Наташа вызывала в ней неприязнь.

— Я плохо знаю классическую музыку, — призналась Кассандра, краснея. — Но обожаю слушать. По крайней мере, когда играют так, как вы. И Наташа поет превосходно, — вежливо добавила она, оглядываясь на гостью.

— А Морису не нравится, как я пою. Он говорит, что у меня пошлая американская манера, — рассмеялась Наташа низким хриплым смехом. Смехом, который для Касс скоро станет таким знакомым. От этих звуков у девушки по коже побежали мурашки. В нем слышался какой-то зловещий, многозначительный подтекст.

Вскоре они, все четверо, сидели у окна, глядя на пруд. Кевин разлил вино, раздал сигареты Морису и Наташе, которая с кошачьей грацией вытянулась в кресле. Молодой человек с энтузиазмом принялся описывать красоты озера и показал гостям китайских гусей, которые медленно, кругами плавали в холодной серой воде.

— Мистер де Грут, ваш отец, сам разводил этих красавцев, как нам сказали. Он, вероятно, был большой любитель водоплавающих птиц, — рассказывал Мартин. — Тетя Цинтия тоже была от них без ума, не правда ли? Да и мы с женой кормим их каждый день.

— Жалко, что я не могу их разглядеть, — вдруг произнес Морис Куррэн.

С ужасом Касс вдруг поняла, что беда Наташиного мужа в том, что у него очень плохое зрение. Вероятно, он был не полностью слеп, но видел очень слабо. Сердце девушки перевернулось от жалости и сострадания.

— Бедный Морис, ему так не повезло. За последнее время он перенес уже шесть операций, но правый глаз так и не удалось спасти, и левый почти ничего не различает, — пояснила гостья с полным равнодушием, казавшимся диким в подобных обстоятельствах. — Он видит лишь крупные предметы и только вблизи, а главное, он не может прочесть ноты, и это его сильно мучает.

— Давай не будем об этом, прошу тебя, — тихим голосом произнес француз.

Кассандра и Кевин переглянулись. Хозяин дома посмотрел на часы.

— Нам с Касс, наверное, пора пойти переодеться, — сказал он. — Скоро надо отправляться в Колд-Даттон, уже без четверти час.

Наташа повернулась к миссис Мартин, и ее чувственные губы, подкрашенные серебристо-розовой помадой, чуть дрогнули в улыбке. Кассандра тут же интуитивно ощутила, что эта улыбка предвещает недоброе. Девушка даже посочувствовала тете Цинтии, которая не зря терпеть не могла свою падчерицу.

— А вы правда не против, если мы поживем у вас несколько дней? — вдруг спросила мадам Куррэн.