— Это неправда, ты сильно преувеличиваешь, — убежденно возразила Кассандра. — Конечно, ты поступил с ним нечестно, тебе не следовало вступать в связь с его женой, но ты был лишь одним из многих. И вообще, хватит сокрушаться о прошлом, — добавила она. — Это никому не поможет.

Кевин судорожно всхлипнул и зашелся истерическим смехом, с силой ткнувшись лбом ей в колени.

— Как это на тебя похоже — оставаться практичной даже в трагических обстоятельствах, — выдавил он.

Девушка провела пальцами по его волосам. Слезы, горячие слезы все еще катились по ее щекам, но она уже начала успокаиваться.

— Кто-то из нас двоих должен быть практичным, — заявила Кассандра. — Мы же с тобой не греческий хор. Все уже позади. Конечно, страшно подумать, что Мориса больше нет. Это невыносимо. Однако смерть прекратила его страдания, и теперь он обретет покой. Он никогда не был бы с ней счастлив, и что его могло бы ждать в жизни, кроме одиночества и полной слепоты? В конце концов, ты сделал все, что мог, — добавила она.

— Но мне кажется, — сказал Кевин, — чувство вины будет преследовать меня до конца жизни.

— Нет, нет, не допускай этого, милый. Постарайся все забыть. А что решил доктор Коуэн? — поинтересовалась Касс. — Что это был несчастный случай?

Возлюбленный поднял на нее полные муки глаза:

— Он предположил то же самое, что и я, — Морис захотел выйти на свежий воздух, поскользнулся и упал в пруд — он ведь плохо видит. Бедный, бедный Морис! — Кевин порывисто вскочил, потянув за собой Кассандру, обнял ее и прижался к ней щекой. — Дорогая, я так боялся, что ты вернешься домой и скажешь, что уходишь от меня… навсегда.

Девушка вздохнула:

— Сначала я ужасно расстроилась. Мне хотелось ударить тебя, задушить… Так плохо мне никогда не было! Но потом я почувствовала жалость.

— Мне так стыдно за то, что я сделал! Клянусь тебе, я горько раскаиваюсь. Мне противно, что я оказался таким слабым. С какой стати тебе вообще меня жалеть?

— Я не тебя жалела, а себя, — прошептала она. — Я не могу без тебя жить.

— О, Касс, милая моя, дорогая Касс, ни один мужчина на свете не заслуживает такой жены! И такого великодушия.

— Мне просто кажется, что измена не так важна, если это всего лишь мимолетная страсть, в которой человек потом раскаивается. Вот чего я не смогла бы простить, так это хладнокровного обмана и постоянной лжи. Это очень унизительно.

— Если я унизил тебя, Касс, да простит меня Бог! А к Наташе я именно такие чувства и испытывал — мимолетную страсть. В тот вечер, когда у нас якобы сломалась машина, я ей так и сказал — что все кончено, что я не хочу больше с ней встречаться. Тогда она пригрозила все рассказать тебе. Я и сам собирался тебе признаться, но очень боялся обидеть… Я пытался придумать какой-то выход — чтобы ты ничего не узнала. И бедняга Морис пришел на выручку: предложил Наташе деньги, лишь бы она оставила тебя в покое. И она согласилась.

Касс отступила на шаг и с ужасом посмотрела на Кевина:

— Он сделал это?

Молодой человек пересказал ей все, что услышал от Мориса.

— Он относился к тебе с глубоким уважением и восхищался тобой. Говорил, что готов дать Наташе развод и все деньги, лишь бы ты не страдала. Но я ему сказал, что ты уже все знаешь. Только вот как ты узнала — для меня загадка.

Касс рассказала и в заключение добавила с юмором:

— Представляешь, я, вся такая образцовая домохозяйка, собираюсь пылесосить ковер в коридоре и вдруг слышу умопомрачительную новость: оказывается, я теряю мужа. Отсюда мораль: не надо так много значения придавать уборке! — Она прижалась к нему и вдруг разрыдалась. — О, Кевин… Я никогда не смогу забыть Мориса. Он был такой добрый, такой милый, так хорошо ко мне относился…

Кевин тяжело вздохнул, отошел от нее и закурил сигарету.

— Морис был на высоте, а я выгляжу в этой истории не очень красиво, да?

— Ну, это не важно, лишь бы ты любил меня.

— А я и не переставал тебя любить, — сказал он. — И если ты будешь по-прежнему доверять мне, несмотря на то что я натворил, клянусь тебе, подобного больше никогда не повторится.

— Да, я верю тебе, — всхлипнула она. — Правда верю.

— Нам еще предстоит неприятная процедура, начнется дознание — Морис ведь умер в нашем доме. Все станет известно. Начнут говорить, обсуждать, пойдут слухи…

— Ну и пусть! Люди ведь никогда не узнают, что на самом деле произошло. Просто подумают — трагический случай.

— Господи, как жаль, что я не смог спасти его…

— Ты сделал все, что было в твоих силах, любимый. Говорю же тебе — для Мориса смерть стала избавлением.

Кевин затушил сигарету, притянул жену к себе и поцеловал в губы.

— Касс, ты вела себя безупречно. Я этого никогда не забуду и сделаю для тебя все, что ты захочешь. Я больше не буду капризничать, чтобы не расстраивать тебя.

Она улыбнулась, смахнув последнюю слезинку:

— Так я тебе и поверила! А теперь отпусти меня, дорогой. Не пора ли нам подумать об ужине?