— Буду писать, — буркнул он. — Я сейчас набрасываю статью о птицах, поганках крестовидных. Думаю продать ее журналу «Сельская жизнь» или еще куда-нибудь. Увидимся за обедом. — И он исчез.

Касс доедала завтрак одна, с тяжелым сердцем. Что такое стряслось с Кевином? Наверное, эта девица, Наташа, чем-то его расстроила. А может быть, он попросил их уехать из дома, мадам Куррэн обиделась, и они поругались? Касс не знала, что и думать.

Была суббота. Джойс, дневная горничная, прислала своего старшего мальчика предупредить, что она слегла с простудой.

У миссис Мартин было много дел в усадьбе, но пришлось все оставить и приниматься за менее приятные занятия — заправлять постели, вытирать пыль и мыть полы.

Девушка втащила пылесос на верхний этаж. Но из головы у нее все это время не выходил муж, ее беспокоило его странное поведение.

Касс была не из породы любопытных кумушек, которые обожают подслушивать под дверями, но сейчас искушение было слишком велико. Она тихонько подошла к двери спальни Куррэнов, собираясь включить пылесос. Она знала, что не разбудит их шумом, потому что супруги уже проснулись; она сама относила им поднос с завтраком. Наташа обычно поднималась поздно, а Морис вставал с рассветом и очень просил, чтобы ему позволили завтракать на кухне, с Кевином, но Кассандра на это не соглашалась. Помимо плохого зрения, у музыканта, как считала Касс, были и другие проблемы со здоровьем. Последнее время он стал заводить разговор о том, что в ближайшее время намерен отправиться в Авену к знаменитому тамошнему окулисту.

Наташа, как видно, уже встала: из-за двери послышался ее голос, громкий и менее чарующий, чем обычно:

— О, перестань, Морис. Надоело выслушивать твои нравоучения. Так и знай — я отсюда никуда не уеду.

— Как это не уедешь, солнышко? Ты поедешь вместе со мной, мы уезжаем через неделю, — мягко возразил француз. — Мы едем в Австрию, может быть, там и останемся насовсем. Мне кажется, Англия тебе не очень подходит.

— Но мне нравится здесь! — капризно закричала женщина. — И я останусь здесь, а ты можешь проваливать куда хочешь.

— Мало ты здесь натворила бед? — холодно произнес музыкант.

— Не понимаю, о чем ты, — с притворной наивностью заявила его жена.

Кассандра застыла в коридоре у их двери, не в силах пошевелиться, двумя руками вцепившись в шланг пылесоса. Страшное чувство надвигающейся катастрофы лишило ее сил и приковало к месту. Голоса Куррэнов продолжали доноситься из-за двери. Супруги громко ругались и спорили, и при последних словах Мориса снежная лавина беды погребла под собой Касс.

— Пока я живу здесь, мое присутствие хоть отчасти удерживает тебя от совсем уж откровенного преследования Кевина, — объяснил пианист. — А если тебя оставить одну, ты потеряешь всякий стыд. И его бедная милая жена обо всем узнает.

Девушка закрыла глаза, боясь осознать смысл этих слов. Наташа захохотала каким-то чудовищным смехом, полным омерзительного смысла.

— Ах, жена Кевина… Его милая, верная, любящая женушка… — издевалась она. — Меня уже тошнит оттого, что все вокруг расточают ей похвалы. Вы с Мартином оба считаете, будто она просто ангел небесный. Знаешь, Морис, я хоть и не ангел, но ты сполна насладился моими дьявольскими прелестями.

— Да, и я все еще люблю тебя, к несчастью, — едва слышно пробормотал француз. — Но меня возмущает, как жестоко ты поступаешь с этими ребятами, которые наивно пустили тебя в свой дом.

— О, не надо! — воскликнула красотка. — Оставь свои проповеди. Да и вообще, что я такого ужасного сделала?

— Наташа, я не так слеп, как ты думаешь. Я знаю, машина вчера не сломалась. Ты нарочно задержалась, чтобы побыть наедине с Кевином, — обвиняющим тоном произнес ее супруг. — Зачем? За тем же, зачем вы запирались с ним в лодочном сарае, когда ты пыталась его соблазнить.

— А что, если мне это удалось? — выкрикнула Наташа.

— Ты бессовестное, порочное существо, — заявил Морис. — Впрочем, это я всегда знал. Я на многое смотрел сквозь пальцы, но твоей связи с Мартином я терпеть не буду.

— Так останови нас, если сможешь! — завизжала распутница. — Кевин меня обожает!

Касс открыла глаза и с ужасом посмотрела на дверь Куррэнов, словно увидев страшное привидение — призрак ее погибшей любви, который медленно исчезал за этой дверью. Она бросила пылесос и кинулась бежать. Она услышала достаточно… Более чем достаточно.

Кевин и Наташа… Кевин ее обожает, разлучница сама об этом сказала. У них роман. И бедный Морис все знает. Он что-то видел или, скорее, что-то нечаянно подслушал.

Касс впилась короткими обломанными ногтями в ладони. Удар был сильным и очень болезненным. Какая же она была идиотка — доверчивая, наивная идиотка, ничего ни о чем не подозревавшая. Но кто бы мог подумать, что ее избранник окажется не лучше всех остальных мужчин. У него, конечно, есть недостатки, Кассандра знала их все наизусть, но она всегда была уверена, что он верен ей, любимый, ее единственный Кевин. А он — он завел интрижку с чужой женой в своем собственном доме!

В лодочном сарае!.. Подумать только! У девушки было достаточно живое воображение, чтобы представить себе картины, от которых все ее тело содрогнулось. Она начала бить кулаками по подушке и шептать: «Зачем ты это сделал, Кевин? Зачем? Не надо… Не надо было этого делать!»

Слезы заливали ее лицо, ужас и возмущение девушки превратились в ненависть к Наташе. И еще в большей степени — к ее собственному мужу.

«Больше я никогда уже не буду счастлива», — подумала Касс.

Ей хотелось броситься по коридору, вбежать в комнату Куррэнов и ударить гетеру по лицу. Кассандра готова была колотить ее до изнеможения; с наслаждением разбить в кровь это красивое, наглое, порочное лицо. Как можно причинить столько горя двоим людям, которые приютили ее, и быть при этом такой бесстыдной? Да эта распутница просто не заслуживает существования.

«Больше она здесь не останется ни дня», — твердо решила Касс, вытерев слезы. Она села, вся дрожа от нервного потрясения и все нарастающего чувства незаслуженной обиды. — «Сейчас пойду и скажу, чтобы убиралась отсюда. Пусть Морис ее увозит. Бедный Морис, ему тоже нелегко…»

И вдруг девушку поразила страшная мысль: а вдруг ее избранник не просто увлекся Наташей и поддался соблазну, не просто был очарован ее красотой и шармом. А вдруг у него к ней серьезное чувство? Тогда, если мадам Куррэн покинет их дом, он поедет за ней.

Это предположение словно оглушило Кассандру. Она почувствовала, что задыхается. Все ее надежды на будущее, все мечты и желания — все было сметено в одну минуту.

Подбежав к окну, запертому по случаю промозглого утреннего тумана, Касс распахнула его настежь. Она высунула голову и закрыла глаза, вдыхая свежий прохладный воздух. Услышав с озера знакомую перекличку двух красивых птичек, которых они с мужем окрестили Марго и Рудольф, девушка отвернулась. Теперь ничто ее не радовало, все стало постыло. Кевин ее больше не любит. Он любит Наташу.