— Так далеко я еще не думала… — призналась честно, осознав наконец, что я вообще ни о чем не думала. Словно кукла пустоголовая провела эти дни, идя на поводу у Кира и только возмущаясь, протестуя и…

— Это лучший способ сосредоточиться! — спокойно ответила хозяйка. — Займи руки и освободи голову. Давай, деточка! О стражах можешь не беспокоиться, в моем доме вас не найдут, тут особая охранная система.

— Вы поэтому так спокойно к себе пускаете незнакомцев?

— И поэтому тоже, — со смешком ответила она мне и снова кивнула на картофелины. Развернувшись, подошла к печи, открыв створку, а затем удовлетворенно выдохнула.

Я со странным чувством нереальности происходящего потянулась к ножу. С удивлением повертела его в руках и неожиданно для самой себя улыбнулась. Как давно я не делала ничего подобного? Лет десять? А теперь казалось, что это происходило в какой-то другой жизни.

Я понимала, что вокруг творится какой-то кавардак. Все, что я делаю — это совершаю одну ошибку за другой. Вместо правильных, выверенных, хладнокровных действий я мечусь и будто натыкаюсь то на стены, то на колья.

Как настоящий, хороший защитник я сама должна была принимать решения за Кира: выбирать, куда идти, кого слушать, где прятаться, где взять денег и как устроиться на ночлег. Я должна была сразу выяснить, да просто вытащить из него информацию о том, куда он хочет попасть. Вытрясти и проложить маршрут, будучи у штурвала. Но вместо этого я будто очутилась в каком-то коконе, не могла здраво мыслить, металась, совершала одну ошибку за другой… Отец… Кир сказал, что отец обратился к нему, но это…

— …его? — неожиданно послышалось со стороны, и я резко дернулась от этого звука.

Хозяйка стояла с другой стороны стола, вытирая руки о передник и явно ожидая чего-то. Ответа!

— Что? — переспросила ее, понимая, что выгляжу при этом совершенно глупо, но, к моему удивлению, во взгляде женщины не было ни намека на издевку.

— Ты знала моего мужа? — повторила она свой вопрос и снова улыбнулась, что окончательно выбило меня из колеи. — Он всегда говорил, что лучший способ сосредоточиться и найти решение проблемы — это занять руки монотонной работой. Только тогда можно найти лучший ответ на собственные вопросы. Он частенько прозябал тут, чистил, крутил, что-то мастерил в тишине. И молчал с таким же отстраненным видом. И все же откуда ты его знала?

— Я, — облизав губы, тихо ответила, — я не знала его, только видела изображение в газетах. Я увлекаюсь… — замолчала на секунду и продолжила: — Увлекалась живописью и изучала работы Сирвиса Кара, а там одно, другое, вырезки из газет…

Я оторвала взгляд от неровной поверхности клубня, на котором была сосредоточена, и взглянула на женщину.

— Сирвис… хороший мальчик, — она кивнула, — вырос тут, частенько бывал у нас, они с Марисом дружили. В общем-то, Марис и помог ему в свое время, забрал с улицы и устроил подмастерьем к кузнецу, а потом и в школу помог попасть. Удивительно, что мальчик, выросший среди грязи и ненависти, видел красоту в окружающем мире… Марис многим детям помог, при нем беспризорников на улице Тракора практически не было, только пришлые, да и те ненадолго там оставались… Он сам когда-то был таким же: озлобленным и измученным мальчишкой. Сиротой, пришел в Первое Королевство из Срединного, тогда там гонения были… Его родители погибли…

Женщина говорила, а я, удивленная и увлеченная ее откровенностью, отложила очередную картофелину и нож и внимательно слушала. При этом и сама женщина изменилась, она словно помолодела на несколько лет, и за маской черствой и невозмутимой хозяйки я смогла увидеть ее настоящую. Это не была магия или мои особые умения и способности, это жизнь заставила ее прятать истинное лицо. Научиться скрывать чувства и настоящие эмоции. Передо мной стояла немолодая, но еще вполне красивая женщина: румяные то ли от жара печи, то ли от нахлынувших воспоминаний щеки, блестящие глаза, яркая, многогранная мимика. Тонкие нити морщинок, собравшиеся в уголках ее глаз, когда она улыбалась, чуть прищуривая их. Она была по-настоящему красива.

Между тем, будто ощутив благодатную почву, женщина продолжала рассказывать:

— Марис был полукровкой… Его родители погибли, когда правитель Срединного решил очистить территорию Королевства от светлых. Его мать была светлой, а отец тораэр, из нечистокровных, но все равно тораэр… Их кровь, она же очень сильная и все равно берет верх… Сюда он добрался уже один, долго жил на улице, воровал, даже попадал в крепость за драку. Тогда даже какой-то ребенок погиб… Марис винил себя.

А в крепости познакомился со старым комендантом, тот ему помог… устроиться в школу при крепости, потом в академию. Марис вырос и стал помогать другим ребятам. Ох, когда я его встретила на ярмарке, какой он был: высокий, красивый, в форме… как же ему шла форма…

Она замерла на секунду, должно быть, вспоминая своего любимого и их встречу.

— Вашего мужа сложно было не заметить, — улыбнулась, натолкнувшись на такую же теплую улыбку, что уже в следующую секунду померкла, и добавила: — Простите.

— Тебе не за что извиняться. — Она торопливо повернулась ко мне спиной и стала быстро перекладывать ароматные пироги с большого противня в не менее объемную корзину, а мне показалось, что она спряталась.

В следующую секунду в дверь постучали. Звук был громкий и четкий, словно знак. Кивнув сама себе, женщина крикнула громко:

— Входи!

Через мгновение я услышала, как щелкнул замок, а затем раздался тихий скрип открывающейся двери. Несколько долгих секунд, или на пороге кухни оказался невысокий и катастрофически худой мальчишка, не старше десяти лет. Одежда грязная и рваная, волосы всклокоченные и явно уже давно не знавшие мыла и расчески. Истрепанные башмаки с пробитыми насквозь носами.

Я к тому времени, как он появился на пороге, уже была на ногах, готовая отразить любую опасность. Стул, на котором я сидела, упал с громким стуком. Парнишка перевел радостный взгляд с хозяйки на меня и его глаза округлились, а в следующую секунду губы растянулись в какой-то уж очень похабной улыбочке, обнажая неровные желтые зубы.

— Привет, красотка! — выдал пацан, а у меня, кажется, даже лицо вытянулось от шока. — Ты откуда такая сладкая тут взялась?

Я открыла рот и закрыла его, первый раз в жизни, кажется, не зная, что делать дальше. Перевела взгляд на явно развеселившуюся хозяйку.

— Успокойся, деточка, — хохотнула она, — и садись уже, этот тебя не обидит.

— Да я! Чтобы такую красотку! Да ни в жись! — возмущенно вскрикнул мальчишка и, пройдя в кухню, отодвинул и присел на стоявший напротив меня стул. — Ма! Откуда такая куколка?!

Я, вздернув бровь, перевела все еще ошарашенный взгляд с мальчишки, что сейчас жадно разглядывал меня, на хозяйку.

— Ма? — все, что я смогла выдать вслух.

Это еще что за явление такое? Явно беспризорник, и тут… Хотя если ее муж помогал этим детям и, судя по ее недавним словам, тратил на это много сил и времени, то почему после его смерти сама хозяйка не могла помогать ребятам?