— Что? — я задохнулась, возмущенная его словами. — Что ты такое несешь?! О чем ты?!

— Они хотели, чтобы я…

— Нет! — выкрикнула, подскакивая на месте и одним движением ноги отбрасывая стул назад. — Нет! Ты врешь! Отец не мог такого требовать!

— Сядь, любимая, — произнес он спокойно, что вывело меня из себя еще сильнее.

Ударив кулаком по столу, я закричала громче:

— Ты врешь! Врешь!

— Хватит, Ани! Замолчи! — Кир тоже поднялся в полный рост, перекрикивая меня.

Мы застыли, таращась друг на друга и тяжело дыша: я от шока и нахлынувших эмоций, а Кир, кажется, от еле сдерживаемой ярости. Его глаза снова переливались знакомой молочно-перламутровой дымкой.

— Ты просила, нет, любимая, ты требовала от меня честных ответов! — выдавил он наконец, вкладывая в это уже ставшее привычным слово «любимая» максимум ярости, что ему все еще удавалось каким-то чудом удерживать под контролем. Но я чувствовала, физически ощущала, как она, словно густое марево, окутывает его фигуру. Знакомый в мельчайших деталях образ Кира дернулся, будто готовая слететь личина, и мгновенно вернулся на место. Этой секунды мне хватило, чтобы разглядеть за ней лицо зверя.

— Сядь! — практически выдохнул он с рыком, и я резко отступила, готовая сесть прямо на пол, просто неспособная удержаться на ногах под этим взглядом. — Ты готова слушать дальше, Ани?

Я кивнула, давая понять, что готова, и подалась чуть вперед, желая вставить пару слов в защиту отца, но была прервана:

— Тише! Прибереги свои силы.

— Но это просто невозможно, слышишь, он совсем не такой! Он не мог, понимаешь? — не желая промолчать, прошептала ему в ответ.

— Все возможно… — Кир внимательно разглядывал мое лицо, словно от того, что он там увидит, зависел сам факт дальнейшего разговора. — Как ты думаешь, что я им ответил?

— Н-нет? — с надеждой прошептала, а Берхольд как-то странно скривился и кивнул.

— Я был категорически против того, чтобы связывать себя хоть какими-то узами с неизвестной мне девицей. Но Виркур настаивал, при этом он категорически отказывался объяснять свой нешуточный интерес. И тогда меня это задело! Я согласился на его условия, для начала решив выяснить о тебе побольше. К моменту подписания контракта я знал практически все: что ты ешь, с кем общаешься, какое белье носишь и каким мылом пользуешься, что тебе снится по ночам. А после этого раз в неделю получал от Виркура послания с одним и тем же вопросом. И каждый раз отвечал “нет”.

Я встрепенулась, удивленная его словами, но просто стиснула кулаки, натолкнувшись на какой-то злой и предостерегающий взгляд. Я промолчала, отмечая, что и мир вокруг словно притаился, прислушиваясь к его словам. В эту секунду стало очень тихо: приглушенные голоса с улицы, скрежет телег, проезжающих почти под самыми окнами, пение птиц.

— Я не знаю почему, не знаю зачем, но они хотели, чтобы мы с тобой были связаны, чтобы…

Закончить Кир, как это уже стало закономерным, не успел. Дверь щелкнула и распахнулась. Затем раздался перестук каблучков и в кухню влетела растрепанная хозяйка. Сверток, что до этого момента она держала в руках, полетел в меня.

— Давай, детка, быстрее! — кинула она, проносясь мимо и на ходу стягивая свой плащ. — Да поторопись же ты!

— Вы достали? — спросил Кир и практически сразу получил утвердительный кивок.

— Да! Поскорее же! Вам пора! Дурак, ой, дурак! Сколько раз говорила ему — не кури, Ритти… — и тут же она обратилась ко мне. — Ну что ты смотришь? Переодевайся уже! А ты — быстро за мной!

Хозяйка бросила плащ на спинку стула и метнулась обратно в холл, крича уже оттуда:

— Да что вы как сонные мухи! Поторопитесь!

Я лишь растерянно перевела взгляд с Берхольда на сверток в своих руках.

— Ани! — крикнул Кир, выбегая из кухни, а я торопливо развернула пропитанную маслом бумагу. Внутри оказалась пара мужских, точнее, мальчишеских сапог, уже немного потертых, но вполне целых. А еще там было что-то, завернутое в грубую темно-зеленую материю. Развернув куль, с удивлением поняла, что это сложенная в несколько раз куртка-туника с капюшоном. Расправив материю, с удовольствием натянула куртку на плечи и быстро застегнула потайные крючки.

Затем, словно, не веря собственным глазам, опустила сапоги на пол и сравнила со своим ботинком. Медленно стянула один, тот, на котором шнуровка была разрезана, и примерила сапог. Размер подошел идеально. Быстро стащила другой ботинок и натянула вместо него второй сапог.

Кир появился в холле, громко топая, остановился и одобрительно посмотрел на меня. Поверх его собственной рубашки и тонкой куртки была надета другая, тёмно-синяя, сильно напоминающая форму стражей.

— Отлично! — из-за его спины выступила хозяйка.

Каким-то невероятно привычным жестом, словно делала это уже тысячи раз, она расправила грубую ткань на его плечах, затем отряхнула рукава и смахнула несуществующие пылинки с груди.

— Детка, — неожиданно она развернулась ко мне, — прекрасно! Я знала, что не ошибусь с размером!

Больше она ничего не успела сказать, так как тишина за окном разразилась криками и топотом. Я молниеносно среагировала, повернувшись ко входу и застыв. Вскинула руки, готовая в любой момент достать из-за пояса оружие. Отметила, что хозяйка вцепилась одной рукой в плечо Киру, который также выставил руки в защитном жесте. Кончики его пальцев заискрились белым.

— Т-ш-ш! — протянула женщина, призывая нас к тишине. — Это не к нам.

И она улыбнулась, так же коварно, как делала это ранее, а перед моими глазами предстало удивительное зрелище: магия, что сорвалась с кончиков пальцев одной ее руки, метнулась к потолку десятком искристых нитей, расходясь по нему волнами во все стороны. Буквально одно мгновение, и от того места, куда вертикальным потоком струилась ее сила, по потолку, стенам и всем предметам в помещении, словно кругами по воде разлилось серебро. Вещи вспыхивали, будто подсвеченные, и тут же угасали, продолжая испускать еле видимое сияние. Эта же волна задела и нас с Киром, постепенно поднимаясь от подошв сапог вверх по одежде. Секунда, другая, и чужая магия коснулась кожи моих рук, щекоча ее. Приподняв ладони, я шокировано разглядывала, как ее сила оплетает мои пальцы серебряными нитями, словно вторая кожа. Еще пара мгновений, и лицо тоже начало еле заметно покалывать.

— Невероятно… — с каким-то благоговением выдохнула я, разглядывая хозяйку. — Кто вы, к темным, такая?

Но она только улыбнулась и, наконец, выпустила руку Кира из своей хватки.

— Немного подзарядила защиту дома. Ее еще Марис сплел, а я лишь подпитываю. — Она прислонилась плечом к косяку двери, у которой они с Берхольдом стояли.

Я торопливо развернулась вокруг своей оси, припомнив, что за моей спиной располагался открытый шкаф со стоящей там чистой посудой и натертым до блеска подносом. Немного склонившись к нему, стала разглядывать свое отражение. В общем-то, ничего не изменилось, разве что лицо, как и руки, было покрыто тончайшей сеткой серебристых нитей.