Адриенна: В эссе «Поэзия – не роскошь» ты написала: «Белые отцы говорили нам: я мыслю, следовательно, я существую. Черная мать внутри каждой из нас – поэтка – нашептывает нам во сне: я чувствую, значит я могу быть свободной». Я слышала замечание, что ты просто повторяешь старый стереотип о рациональном белом мужском и эмоциональном темном женском. По-моему, ты говорила совершенно другое, но не могла бы ты сама рассказать об этом?

Одри: Я слышала такое обвинение, что я укрепляю стереотип, что я говорю, будто область интеллекта и рациональности принадлежит белому мужчине. Но если ты путешествуешь по дороге, которая нигде не начинается и нигде не кончается, собственность на дорогу не имеет никакого смысла. Если у тебя нет земли, откуда бы вела эта дорога, нет географической точки, куда она бы приводила, нет цели, то существование этой дороги не имеет никакого смысла. Оставить рациональность белому мужчине – всё равно что оставить ему кусок дороги, которая нигде не начинается и нигде не кончается. Когда я говорю о Черной матери в каждой из нас, поэтке, я не имею в виду Черных матерей в каждой из нас, тех, кого называют поэтками или поэтессами, я имею в виду Черную мать…

Адриенна: …которая и есть поэтка?

Одри: Черная мать-поэтка есть в каждой из нас. И когда мужчины или патриархальные мыслители или мыслительницы отвергают это сочетание, мы изувечены. Рациональность не бесполезна. Она служит хаосу знания. Она служит чувству. Она служит тому, чтобы добраться из одного места в другое. Но если ты не воздаешь должное каждому из этих мест, то дорога бессмысленна. Слишком часто именно это происходит с поклонением рациональности и этому закольцованному, академическому, аналитическому мышлению. Но в конечном счете я считаю, что чувствовать и думать – это не дихотомия. Я вижу их как выбор путей и сочетаний.

Адриенна: Выбор, который мы постоянно совершаем. Мы не совершаем его один раз и навсегда. Мы должны делать его постоянно, в зависимости от того, где находимся, снова и снова.

Одри: Но я правда думаю, что нас научили думать, систематизировать информацию определенными старыми способами, учиться, понимать определенными способами. Возможные формы того, чего никогда еще не было, существуют только где-то на задворках, где мы храним эти безымянные, неприрученные стремления к иному, выходящему за рамки возможного сейчас, к иному, к которому наше понимание может только прокладывать дороги. Но нас приучили отрицать эти плодородные области нашего «я». Я лично верю, что Черная мать сильнее присутствует в женщинах; однако она – имя того человеческого, которого не лишены и мужчины. Но они заняли позицию против этой части себя, и это мировая позиция, позиция сквозь все времена. И я уже говорила тебе это раньше, Адриенна, я чувствую, что мы эволюционируем. Как вид…

Адриенна: Женщины развиваются…

Одри: Что человечество эволюционирует через женщин. Что это не случайность, что всё больше и больше женщин – звучит безумно, да? – больше женщин рождается, больше женщин выживает… И мы должны серьезно отнестись к этому обещанию новой силы, или мы будем совершать те же ошибки снова и снова. Пока мы не выучим уроки Черной матери в каждой из нас, неважно, Черные мы или нет… Я верю, что эта сила живет и в мужчинах тоже, но они выбирают не иметь с ней дела – и это, как я теперь понимаю, их право. Надеюсь, этот выбор может меняться, но не знаю точно. Я не думаю, что этот переход от борьбы и преодолевания проблем к переживанию жизни и приобретению опыта – дело одного поколения или однократное усилие. Я считаю, что это целое отличительное свойство, которому пытаешься дать ход, в которое стремишься внести свой вклад. Но я не говорю, что женщины не думают или не анализируют. Или что белые не чувствуют. Я говорю, что мы никогда не должны закрывать глаза на ужас, на хаос, Черный, творческий, женский, темный, отвергаемый, запутанный…

Адриенна: Жуткий…

Одри: Жуткий, зловонный, чувственный, туманный, будоражащий…

Адриенна: Я думаю, что мы должны и дальше использовать и утверждать слова, которые до сих пор использовались в негативном и оскорбительном ключе. И я полагаю, что именно это ты и заявляешь этой фразой, именно это ты снова и снова делаешь в своих стихах. И это далеко не так просто, как сказать: «Черное прекрасно»[110].

Одри: Нет ничего прекрасного в черном автомате. Знаешь, Адриенна, когда я училась в старших классах, редакторка школьного журнала сказала мне, смягчая свой отказ взять в номер мои стихи: «Одри, ты же не хочешь быть сенсуалисткой»[111].

Адриенна: Мне говорили, что поэтессе нельзя быть злой, нельзя говорить слишком личное.

Одри: Когда я опубликовала «Применения эротического», многие женщины, прочитав, сказали, что это антифеминистский текст, что брать эротическое как ориентир – это…

Адриенна: Антифеминизм?

Одри: Что это снова сводит нас к невидимому, неприменимому. Что когда я пишу такое, я возвращаю нас обратно в ту точку, где есть только наитие без осознания.

Адриенна: Тем не менее, в этом эссе ты говоришь о труде и власти – двух самых политических из всех существующих явлений.

Одри: Да, но они видят в этом… И я объясняю это в самом начале: я пытаюсь сказать, что эротическое, даже само это слово, так часто использовалось против нас, что мы выучились относиться к самому глубокому в себе с подозрением, и именно так мы учимся свидетельствовать против самих себя, против своих чувств. Когда мы говорим о нашей жизни и о нашем выживании как женщин, мы можем использовать наше знание эротического творчески. Чтобы заставить людей свидетельствовать против самих себя, не нужно полицейских тактик или техник подавления. Нужно встроить это в них так, чтобы люди научились не доверять ничему в себе, что им заранее не одобрили, научились отвергать наиболее творческое в себе с самого начала – и тогда не придется даже это вытаптывать. Черная женщина обесценивает работу другой Черной женщины. Черные женщины покупают утюжок для выпрямления волос и кладут его в мой шкафчик в библиотеке[112]. Это были даже не Черные мужчины – это Черные женщины свидетельствовали против нас самих. Этот отказ от эротического со стороны некоторых из наших лучших умов, наших самых творческих, глубоко анализирующих женщин тревожен и разрушителен. Потому что мы не можем бороться со старой властью на ее же условиях. Единственный путь – в то самое время, пока мы сопротивляемся, создавать новую целостную структуру, затрагивающую все стороны нашего существования.