Их гостей. Так он считал. Было даже весело наблюдать за тем, как гости пьют виски, слушают Аласдера, рассказывают о своих путешествиях, попадая под его очарование.

Прекрасный бизнес. Хотя она не рекламировала его, вскоре в Сети распространилась новость, что граф из Данкернского замка лично приветствует гостей, и заказы на номера возросли.

– К тому времени, как ты получишь замок назад, расходы на него окупятся, – поддразнивала она.

Ночи принадлежали им. Их жизнь постепенно упорядочилась. Они ходили гулять с собаками, когда позволяла погода. Вместе встречали гостей. Вместе обедали. И вместе проводили ночи.

– Мы повысили стоимость замка, соответственно, выросла твоя зарплата. Больше не нужно беспокоиться, что твои усилия не будут замечены.

– Меня не волнует стоимость замка.

– А зря.

Ну как объяснить, что ей это неинтересно? Как сказать, что она живет одним днем, и, если в конце года их брак будет прекращен, не захочет ничего, напоминающего о том, что он мог быть настоящим и долгим?

Она признавала, что влюбилась. Аласдер мог держаться особняком, делить свою жизнь на время, проводимое с ней и без нее, а она не могла.

Он думал, что так и должно быть, но Джинни знала, каким бывает плохой брак, и хотела большего.

Разве он думал о ней, когда погружался в свои бесконечные документы, телефонные звонки, переговоры, полеты в Эдинбург, деловые поездки за границу?

Прилетал ли он к ней, думая, как бы поскорее увидеться? Или возвращался выполнить условия бабушкиного завещания?

Ночью в ее страстных объятиях он чувствовал себя с ней волшебно, а на рассвете уходил.

Каждый день она вставала и приступала к работе, но не могла не прислушиваться к тому, когда собаки заставят его открыть двери кабинета.

– Гулять?

Как она могла отказать? Разве можно вырвать свое сердце? Она надевала плащ и резиновые сапоги, и они отправлялись туда, куда тащили собаки. Она думала, что никогда не была такой счастливой.

Только это все еще не такое единение, как ей хотелось. На прогулке они болтали о замке, о гостях, приехавших накануне, об орлах, выдрах, о том, что попадалось на пути.

Она пыталась несколько раз расспросить его о работе. Он отвечал вежливо, но ограничивался тем, о чем его спрашивали, не больше.

Становилось ясно, что работа – одно, а она – другое.

И он не принадлежит ей полностью. Все его помыслы устремлены к делам, планам, бизнесу, а она не была их частью.

Она часть его планов в связи с замком. Постепенно она это поняла. Его решение одеться горцем, чтобы приветствовать гостей, весьма удачно. Она часть бизнеса, а не отдых.

– Я должна быть счастлива, – говорила она собакам, ибо больше некому. – Сколько жен знают бизнес мужей?

Она знала бизнес Рори, но ей было скучно выслушивать подробные описания каждой выловленной рыбы.

Она была вынуждена узнать бизнес Алана. Он заставил вникать, когда она начала тонуть в его долгах.

У Аласдера свой бизнес. Она чувствовала, что-то его беспокоит, но ей не полагалось знать, что именно.

– Его право держать все при себе. Мы могли бы считаться супругами, даже если…

Даже если.

– У него меньше года, чтобы впустить меня в свой мир.

Она сидела у очага, собираясь читать, но отложила книгу и обняла собак. Ей нужно обнять кого-нибудь. Было уже поздно, она устала, скоро нужно идти спать, но она слышала, как Аласдер разговаривал по телефону. С кем? Кто знает.

Идти в постель и ждать?

– Конечно, я пойду.

Завтра рано вставать, готовить гостям. Правда, Аласдер поднимался еще раньше.

Десять месяцев, чтобы построить брак.

– Не получится. Скажи ему. Но как я могу? Как? Он дал мне так много, разве я могу просить большего?

Это получилось еще лучше, чем он думал. Каким-то образом он добился успеха в бизнесе, связанном с его браком. Каким-то образом он сделал все правильно.

Сработало.

Аласдер ненавидел жизнь родителей, которая была ему уготована по рождению. Его помолвка с Селией стала абсолютным несчастьем. Когда он понял, сколько она забрала у него и каким глупцом оказался, он вернулся в мир бизнеса и полюбил его. Яростные схватки финансового мира, где он знал все ходы и выходы, владел козырями, делал верные ходы или пропускал их. Он хотел находиться там.

Финансовые растраты, с которыми он сейчас разбирался, неприятны, но в них интрига. Они заняли все его внимание, но неожиданно Джинни блестяще помогла ему связать концы с концами. Не вмешивалась, держалась в стороне, а когда он хотел ее, находилась рядом. Его совершенная женщина.

И вдруг Элспет, превосходная секретарша, подложила ему бомбу.

Ей единственной в его мире бизнеса он доверял абсолютно.

Смутное беспокойство, накапливавшееся несколько последних недель, превратилось в узел проблем.

– Расскажу, когда приеду. Здесь много ушей. – Элспет отключилась.

Аласдер сидел и смотрел в никуда.

Собаки ждали прогулки, Джинни тоже. Он пошел гулять с ними, но его мысли находились далеко.

– Что-то случилось? – спросила Джинни, когда они дошли до скал на берегу моря, и он понял, что молчал всю дорогу от замка.

– Нет. В два часа прилетит моя секретарша. Если понадобится, мы сможем оставить ее на ночь?

– Конечно.

– Спасибо.

– Это твой замок.

Он больше не слушал, мысленно перебирая возможные сценарии. Случилось что-то плохое. Он чувствовал это.

– Могу помочь?

– Похоже, мне придется расхлебывать самому.

– Я могу составить тебе компанию.

Едва ли он слышал, снова отвлекшись на свои мысли.

Они вернулись домой. Она пошла на кухню и закрыла за собой дверь. Он помялся и пошел за ней.

– Джинни, я, наверное, не смогу сыграть роль хозяина сегодня вечером.

– Мы справимся без тебя. Собаки и я великолепно примем всех сами.

– У тебя нет килта.

– У меня нет и титула, у собак тоже. Постояльцы хотят видеть графа Данкернского, но сегодня им придется довольствоваться портретом. Это не вертолет прилетел?

Так и есть. Он кивнул и пошел посмотреть, как тот будет садиться.

Он был прав, когда волновался. По жесткому выражению лица Элспет он заключил, что дела плохи, и повел ее в дом.

– Принести чаю? Джинни могла бы приготовить.

– Не хочу беспокоить твою жену. Она в курсе дел?

– Нет.