совершены первые три преступления. В каждом случае дело происходило на богатых, расположенных особняком фермах, и в каждом случае жертвами были пожилые люди.

— А последние преступления?

— Они были совершены восточнее, неподалеку от Сен-Кентена. Наверняка выяснится, что у Карла в тех местах была подруга или знакомая. Добраться туда он мог на мотоцикле. Спустя три года, когда образовалась банда…

— Как вы полагаете, где именно это произошло?

— Не знаю, но вы убедитесь, что большинство ее участников обитает в районе набережной Жавель. За несколько недель до первого нападения Виктор Поленский еще работал у Ситроэна.

— Вы говорили о вожаке.

— Позвольте мне закончить. Вплоть до самой смерти маленького Альбера, вернее, до того, как на площади Согласия был обнаружен его труп — я подчеркиваю это различие, — банда, на чьей совести было четыре зверских убийства, находилась в полной безопасности. Личность участников никому не была известна. Единственным очевидцем была девочка, видевшая женщину, которая пытала ее мать. Мужчин она не разглядела, к тому же лица их скрывали черные шарфы.

— Нашли вы эти шарфы на улице Руа-де-Сисиль?

— Нет. Вот почему банде ничто не угрожало. Кому бы пришло в голову искать «пикардийских убийц» в ночлежке? Не так ли, Коломбани?

— Совершенно верно.

— Маленький Альбер почувствовал, что ему грозит опасность. Не забывайте: когда он мне звонил, говорил, что его преследует поочередно сразу несколько человек. Так вот, после того, как он попросил у меня защиты, маленький Альбер был зарезан в собственном кафе. Он хотел встретиться. Выходит, ему было что сообщить мне, и преследователи это знали. Но возникает вопрос, зачем кому-то понадобилось перевозить труп на площадь Согласия.

Слушатели молча посмотрели на комиссара, тщетно пытаясь ответить на вопрос, который Мегрэ часто задавал себе.

— Вновь обращаюсь к досье Коломбани, где имеются удивительно точные детали. Для каждого из убийств на фермах банда использовала краденые автомобили, чаще всего фургоны. Почти все они были похищены в районе площади Клиши, во всяком случае, в восемнадцатом округе. Вот почему мы обследуем этот район особо тщательно. Автомобили постоянно отыскивались на другой день в том же округе, но чуть ближе к окраине.

— Какой из этого вывод?

— Собственной машины у банды нет. Автомобиль нужно где-то хранить, а это может навести на след.

— Выходит, желтый автомобиль?..

— Желтый автомобиль не был краденым. Иначе бы нам это стало известно: владелец сообщил бы о похищении, тем более что машина была почти новая.

— Понимаю, — пробормотал начальник уголовной полиции, между тем как Комелио, который ничего не понимал, досадливо хмурился.

— Надо было раньше догадаться. Вначале я допускал такую возможность, но затем от подобного предположения отказался, поскольку слишком уж все это сложно. Истина же, я полагаю, всегда проста. Тело маленького Альбера оставили на площади Согласия вовсе не убийцы.

— А кто же?

— Не знаю, но скоро мы это выясним.

— Каким образом?

— Я поместил в газетах объявление. Вспомните. Около пяти вечера, видя, что мы бессильны ему помочь, Альбер кому-то позвонил.

— Вы считаете, он обратился за помощью к своим друзьям?

— Возможно. Во всяком случае, он назначил кому-то встречу.

— Откуда вам известно?

— Вы забыли о желтом автомобиле, который поломался и довольно долго стоял на набережной Генриха Четвертого.

— Выходит, два человека, которые в нем находились, приехали слишком поздно?

— Именно.

— Минуту! Я тоже взгляну в досье. По словам нашей прорицательницы, автомобиль находился возле «Маленького Альбера» с половины девятого примерно до девяти. А на площадь Согласия труп был доставлен лишь в час ночи.

— Они могли вернуться, господин судебный следователь.

— Чтобы забрать жертву преступления, которого не совершили, и отвезти в другое место?

— Вероятно. Я не предлагаю никакого объяснения. Я просто отмечаю факт.

— А что же тем временем произошло с женой Альбера?

— А что, если ее отвезли в безопасное место?

— Почему же ее не убили вместе с мужем, поскольку она, по-видимому, была в курсе дел, во всяком случае, должна была видеть убийц?

— А если она уехала заранее? Когда события принимают серьезный оборот, некоторые предпочитают, чтобы жена не путалась под ногами.

— Вам не кажется, господин комиссар, что все эти поиски сбивают нас со следа убийц, которые, по вашим же словам, разгуливают в это время по Парижу?

— А что наводит на их след, господин судебный следователь?

— Очевидно, труп на площади Согласия.

— Видите ли, как только мы поймем мотивы преступления, схватить банду не представит особой трудности. Однако прежде всего эти мотивы нужно понять.

— По-вашему, этого бывшего официанта убили потому, что ему слишком многое было известно?

— Похоже на то. Я пытаюсь установить, каким образом он это узнал. Как только я это выясню, я тотчас буду знать, какими именно сведениями он располагал.

Начальник уголовной полиции одобрительно улыбнулся. Он почувствовал враждебность, возникшую между Комелио и комиссаром. Не терпелось вставить слово и комиссару Коломбани.

— Может быть, это связано с поездом? — вмешался он, назубок зная свое досье. Мегрэ поддержал коллегу.

— Какой поезд вы имеете в виду? — поинтересовался Комелио.

— У нас… — начал Коломбани, заметив, одобрительный взгляд комиссара Мегрэ. — У нас есть небольшая зацепка, она появилась после последнего преступления. Однако мы не предавали эти сведения гласности, опасаясь спугнуть банду. Прошу взглянуть на карту номер пять, подшитую к делу. 19 января преступление было совершено на ферме, принадлежавшей чете Риваль. В результате оба супруга вместе с работником и служанкой были убиты. Ферма называется «Нонетт». Построена она на развалинах женского монастыря и находится в пяти километрах от деревни Годервиль. В деревне имеется железнодорожная станция, на которой останавливаются почтовые поезда. Расположена она на линии Париж — Брюссель. Нет нужды говорить, что пассажиры, едущие из Парижа в Годервиль, немногочисленны, поскольку путешествие длится много часов: ведь поезд останавливается на каждом полустанке. Так вот, 19 января в 8.17 вечера с поезда сошел некий господин, у которого был билет Париж — Годервиль и обратно.

— Приметы его известны?

— Они весьма приблизительны. Моложавый, щегольски одетый мужчина.