— Да ты прям меценат, — вырвалось у меня.

— И благотворитель, — добавил Рашид. — Везде есть люди, которым не хватает денег на еду. Пенсионеры, многодетные семьи или никому не нужные алкаши в каждом месте найдутся.

— А как закрываешь недостачу?

— Из своего кармана, — гордо ответил Рашид. — Сумма небольшая, по бюджету не бьет.

— Значит, пропала коробка с благотворительной помощью? — уточнила я.

— Именно так.

— И стояла она под кассой? Внутри закрытого магазина?

— Именно так. И стырили ее посреди бела дня.

— Слушай, а ты сам ее никуда переместить не мог? — снова предположила я. — Всякое случается. А в твоем… хаотичном «порядке» легко и память потерять.

— Я что, на идиота похож? — Рашиду явно не понравился мой стеб. — Только что об нее спотыкался, а через полчаса моего отсутствия она вдруг испарилась?

— А из кассы ничего не пропало?

— Нет, — решительно ответил он, — замок не взломан. Деньги на месте.

— Значит, если ты покидаешь магазин даже на полчаса, то кассу опечатываешь.

— Обязательно. Ну, так как? Пойдете со мной?

— Да погоди ты. — Меня вдруг заинтересовала эта загадка. — А как можно попасть к тебе в магазин?

— Ключи только у меня. Уборщица приходит через день, моет полы прямо перед закрытием. Последний раз была вчера.

— Задняя дверь есть?

— Нет там задней двери, потому что это хижина, а не строение, — разозлился Рашид. — Стены, как сумел, укрепил, потому что, если ливень или град с сильным ветром пройдут один за другим, то магазин сложится, как книжка.

Я бы очень хотела помочь этому молодому красавцу, но ждала майора с санкцией на обыск.

— Пойдем, — попросил Рашид. — По горячим следам, а?

— Не могу, — призналась я. — У меня свидание. Жду, как видишь, не могу отойти.

— Ладно, — вдруг весело хлопнул он в ладоши. — Не буду мешать. Помнится, у вас жених, у него строгие родители. Ждите. А на меня забейте. Хорошего вечера!

Я смотрела ему вслед и проклинала Егора Егоровича, который был бы, как впоследствии оказалось, очень нужен.

Пашков тяжело дышал. Видно было, что торопился, а не прогуливался под луной по знакомым улицам.

— Прошу прощения, — отрапортовал он. — Пришлось зайти к матери, попросила. Теперь свободен. Но, прежде чем мы нагрянем с обыском в дом уважаемого человека…

— …мы посетим еще одно место, — сказала я таким тоном, что майор нервно поправил несуществующий галстук. — Мне кажется, это не будет лишним.

Я очень рассчитывала застать Рашида в магазине. Он вполне мог уйти домой, но оказался на месте. Растерянно взглянул на меня и Егора Егоровича, зашедших в магазин, а потом расплылся в улыбке.

— Решились, значит.

— Это майор полиции Пашков Егор Егорович, — представила я Рашиду своего спутника. — Вы же не знакомы, правда? Или знакомы?

— Не знакомы. Майор Пашков, — протянул руку майор. Рашид пожал ее, перегнувшись через кассовый аппарат.

— Расскажи майору то, что рассказал мне, — попросила я продавца. — А я пока тут осмотрюсь.

Оставив мужчин, я медленно двинулась по магазину, аккуратно обходя стеллажи и внимательно всматриваясь во все, что попадалось на глаза. Если вор побывал здесь днем, имея в запасе всего лишь полчаса, то работал быстро. Его целью, скорее всего, и была эта волшебная коробка, иначе бы он просто обчистил полки или попытался взломать кассу.

— Рашид, — перебила я его диалог с майором, стоя за полками. — Кто-то еще знал, где именно находится тара с подарками?

— Не думаю, — тут же отозвался Рашид. — К тому же у меня тут под кассой складируются и другие пустые картонки. Одна в другую. Вот в ту, которая окажется ближе, я собираю потом все, что выношу на улицу.

— Но коробка всегда стоит под кассой?

— Всегда.

— А уборщица моет полы во всем помещении?

— Я прошу ее убираться везде, — ответил Рашид.

— Извините. Продолжайте.

Уже что-то. Если объект постоянно находится в строго определенном месте, то его не составит труда найти — надо всего лишь знать, где это место. Скорее всего, вор прекрасно знал, где спрятано сокровище. Вопрос в том, а зачем ему понадобилась именно эта коробка? Я посмотрела на пол. Слишком чистый. Когда там была уборщица? Вчера? Значит, сегодня ее здесь не ждали.

— А сегодня много покупателей было? — Я присела на корточки и, достав из сумки фонарик, осветила пол.

— Ну… были, да. Не пустой денек выдался.

Поднявшись, я осмотрела полки. Количество товаров заметно уменьшилось. Особенно много исчезло йогуртов и творожков. Оставшиеся баночки валялись вперемешку. Их стоило бы расставить, но, видно, Рашиду было не до этого. Я машинально поправила коробочки с творожками, ставя их в ряд, и случайно увидела под полкой на полу розовые разводы. Видно, один творожок все же вырвался на волю, пролился, а следы аварии кто-то неаккуратно попытался ликвидировать.

— У тебя тут убраться нужно, — негромко сказала я. — А то мухи обрадуются.

Тут же я увидела ведро, стоявшее в углу. Из ведра свисала несвежая половая тряпка, да еще к тому же влажная. Только вот влажной она никак не могла быть, если ею пользовались сутки назад. Высохла бы уже сотню раз.

— Ты пол сегодня мыл? — поинтересовалась я.

— Я не мою полы, это делает уборщица.

— Понятно.

Я нашла Рашида и майора склонившимися над столом. Полицейский следил за тем, что писал владелец магазина, придерживая бумагу пальцем.

Рашид, закончив писать, сложил лист, после чего пожал руку майору:

— Я все понял, спасибо. Завтра приду и заявлю.

— Вот и славно, — согласился Пашков. — Будем ждать.

Рашид вышел с нами на крыльцо, сказав, что сегодня спать будет на рабочем месте — а то вдруг что. Майор посоветовал ему не очень активно передвигаться по помещению, потому что следы и так уже затоптали, но если ему так спокойнее…

— Скажи-ка, — на прощание спросила я у Рашида. — А как зовут уборщицу?

— Клавдия Сергеевна, — сказал он. — Пришла ко мне, спросила, нужен ли человек для работы со шваброй. Пошутила, что опыт у нее богатый.

— А номером не поделишься? — достала я свой телефон.

— Да она ни при чем, — неохотно сказал парень. — Да это вряд ли. Хорошая тетка, бодрая такая. Записываете?

Я вбивала цифры под его диктовку, а потом перестала это делать, потому что телефонный номер уже был мне, оказывается, знаком.

Пашков повел меня к дому Степновых какими-то окольными путями, о которых я не знала. По его словам, делалось это исключительно ради того, чтобы нас видело как можно меньше народа.