ничьей женой, я хотела выйти замуж; оказывается, это разные понятия. Он знал о моей слабости и обещал, что мы обязательно поженимся, но нужно дождаться подходящего момента. Этим моментом стали мои выбитые зубы. Решив замять вопрос штампом в паспорте, он сделал мне предложение. Движимая закостенелыми мотивами, я пошла с ним в загс.

Когда я зашла в здание бракосочетания, у меня возникло чёткое ощущение, что я веду себя на гильотину. Убийство через замужество? Это что-то новенькое! Сказка и полёт обошли меня стороной. Я смотрела на себя, на него, на девушку, принимающую у нас заявление, и мне хотелось застрелиться. На выходе из дома супружества я поняла, что лучше умру, чем выйду за него замуж.

Но уж коли он так горит желанием жениться, то пусть попробует, не стоит лишать его этой надежды.

Я хотела обесценить институт брака, для того чтобы больше не создавать бракованную семью, и он мне любезно предоставил эту возможность.

Я не понимала, чего я хочу, но точно понимала, чего я не хочу: замуж за него. Забавно.

Всеквартирный потоп

Придя домой вечером после работы, я стала готовить ужин. Господина не было дома. Он всегда возвращался очень поздно, ближе к полуночи, никогда не предупреждая меня об этом. Я уже давно перестала просить его не засиживаться на работе допоздна. Мои просьбы были как об стену горох.

Слышу: капает. За окном дождя нет. Откуда звук? Вдоль оконного проёма текла струйка воды. Нас топили соседи сверху.

Не соображая, что на мне надет розовый короткий махровый халат и тапочки под стать одеянию, такого же цвета с распушистыми бело-розовыми помпонами, я стрелой вылетела за дверь и понеслась к соседям сверху, но оказалось, что их не было дома: дверь никто не открыл.

Стремглав вбежав в квартиру Кости, я ринулась к ящику с документами, когда-то аккуратно сложенными мной в одном месте, в спешке вытащила из комода папку и, найдя спасительный телефон среди кипы бумаг, молниеносно, но без стенаний, криков и слёз, ведь диспетчер не обязан слушать мои эмоциональные порывы, вызвала на помощь лиц, ответственных за перекрытие в доме воды. На помощь выехала аварийная служба.

Картина произошедшего на кухне за то время, пока я принимала экстренные меры по защите квартирного ремонта, сделанного незадолго до въезда, повергла меня в шок, как только я переступила порог происшествия. Я онемела, ведь никогда прежде я не видела, как провисает натяжной потолок под тяжестью воды. Это было завораживающее и вместе с тем пугающее зрелище. Потолок напоминал большой мыльный пузырь, который пытаешься в детстве выдуть через специальную приспособу так, чтобы он не лопнул. Я с любопытством ребёнка ожидала, что произойдёт первым: короткое замыкание в квартире или разрыв потолка. Через несколько секунд всё было решено: потолок не выдержал натиска стихии цивилизации и сдался, кипяток водопадом хлынул вниз, и тотчас в кухне образовалась сауна с бассейном, быстро распространяющаяся по всей территории квартиры.

Я схватила половую тряпку и мобильник, одной рукой судорожно собирая воду на полу, другой – набирая номер его телефона.

– Нас топят! Топят соседи сверху! Я уже вызвала бригаду! Пожалуйста, приезжай скорее! Я одна не справлюсь!

– Как топят? Вызвала? Молодец! Сейчас приеду! Держись, я скоро буду!

Понимая, что двумя руками и одной половой тряпкой не справиться, я побежала в ванную комнату за вёдрами, тазами и ковшом. В квартире за считанные минуты стало настолько душно, что тяжело было дышать, пришлось открыть входную дверь настежь, предварительно заперев кошек для их собственной безопасности на застеклённом закрытом балконе.

Только я открыла дверь в подъезд, как передо мной уже стояла готовая толпа негодующих граждан. Ко мне спустились соседи сверху и поднялись соседи снизу, начался всеквартирный потоп. Невольные свидетели моей беспомощности перед потоком нескончаемой горячей воды, видя, что происходит у меня в квартире, бросились на помощь.

Потоп потопом, но бегать полуголой при посторонних было не для меня. Соседи, на время перехватившие эстафетную палочку моих действий, предоставили мне возможность переодеться.

Аварийная служба ехала долго, а когда прибыла на место, то оказалось, что в связке от дверей подвалов домов отсутствуют нужные ключи. Перекрыть воду не удалось. Сотрудники аварийной службы развернулись и отправились на поиски нужных ключей.

В квартире стояла испарина, все участники операции в несколько рук не успевали оттаскивать полные ведра с водой. Соседи прибежали со своими вёдрами, потому что ёмкостей уже не хватало.

Прошло около полутора часов, ситуация не менялась. Аварийная служба потерялась вместе с ненайденными ключами.

Я сделала ещё пару попыток позвонить Косте. Он сказал мне точь-в-точь то же самое, что говорил при первом звонке.

– Да, да. Я уже в машине, я уже еду!

Дорога от дома до его работы занимала пятнадцать минут на автомобиле. Понимая, что он мне врёт, я бросила попытки достучаться до его сознательности.

К тому времени, как он приехал, воду уже перекрыли, затопило все квартиры вплоть до первого этажа, разница была лишь в степени убытков. В его квартире стояло болото, которое я убирала уже одна.

Я не стала предъявлять никаких претензий. Они были бессмысленными. Всё было слишком поздно, но лучше поздно, чем никогда. Он тоже взял в руки тряпку и начал помогать убирать остатки воды.

Он никак не оправдывал своё длительное отсутствие, а я ясно прочувствовала, прочла в его глазах, что он ждал, пока вещь справится сама. Она же его прислуга, она рождена для того, чтобы обслуживать своего Господина.

Мне было обидно, но я не подала виду. Он ничего не понял. Тогда я решила, что либо наложу на себя руки, либо уйду, уйду в никуда. Впервые за долгое время мне удалось победить, победить саму себя.

Я была готова, мне нужно было лишь физическое пространство времени.

Доказательство от противного

Одного моего понимания было недостаточно. Что бы человек ни делал, я не могла от него уйти. Мне нужен был список веских причин. Страсть к мазохизму останавливала меня снова и снова. Больная физическая и психологическая зависимость в миксе с растоптанной моей личностью, привычка существовать при сложившихся обстоятельствах плотным особняком держались у меня в голове, подпитывая страх.

– Кому ты такая нужна? Ты никому не нужна, кроме меня, истеричка! Ты же больная! Вспомни, где я тебя нашёл! Вспомни, как я помог тебе оттуда уйти! Ты же всего-навсего шлюха! Ничего не умеешь, кроме как сосать! – это было сказано не в первый раз.

В начале наших