Ольга кладет ладонь в мою, и я вывожу свою невесту в центр зала.

Аристократия от моли расступается перед нами.

Зимина кладет левую ладонь мне на плечо. Когда музыканты берут первые ноты вальса, я начинаю вести. И тут же понимаю, что Ольга предупреждала не шутки ради.

-- Как красиво! -- вздыхают девушки.

-- Впервы вижу что-то подобное! Это и есть дар Зиминых?

-- Черт, а я еще хотел пригласить ее на танец… все ноги бы переломал!

Каждый шаг Ольги оставляет на паркете ледяной цветок. Каждый стук ее каблуков выбивает ледяную крошку. По следу нашего танца протягивается ледяная дорожка.

Если бы не моя тень, ставшая прокладкой между моими ботинками и льдом, мне пришлось бы собирать кости по всему залу. Что в моем-то, хех, возрасте не самое легкое занятие.

Первые несколько шагов Ольга была удивлена. Но теперь просто сверлит меня колючим взглядом. Красавица-роза, которую не удержать без железной руки. И как только юный Гоголь собирался шантажировать всю ее семью?

Юная Зимина умница, красавица, так еще и, по местным меркам, гений от магии. На каждом углу трубят о ее великом будущем. Да вот беда: жених у нее никчемная серость с горой долгов за плечами. Как так вышло?

Когда-то Никита Гоголь, почивший дед почившего же Григория, спас Силу Зимина, деда Ольги. Дело было по молодости, на срочной службе в корпусе чистильщиков. Оба тогда еще наследника своих родов сдружились и поклялись породниться.

Спустя годы у них родилось по сыну, которые, уже сами будучи взрослыми, в дань уважения отцам дали ту же клятву. Так Никита и Сила давно уже отдыхают на том свете, а отдуваются за них дети и внуки.

Это мне рассказали Маргарита с Анной. Как и план юного Гоголя по шантажу Зиминых.

Мол, Гоголи разрывают помолвку, берут на себя клеймо клятвпреступников, а Зимины взамен погашают все их долги.

Учитывая, что Григорий не успел предложить это Зиминым, то вряд ли они виновны в его гибели.

В любом случае, это глупая затея, которая, возможно, и сработала бы. Если бы не преждевременная кончина Григория, снявшая с Зиминых все обязательства, и не мое появление, обязательства вернувшее. А снимать их я не намерен.

У меня на Ольгу и ее родственничков большие планы. Идея с погашением долгов Гоголей за чужой счет мне, несомненно, понравилась. Но зачем лишаться невесты и гробить свою репутацию, когда можно сохранить и то, и другое?

Не то, чтобы меня волновали дела смертной моли… но когда еще мне посчастливиться развлечься с невестой? Да еще и своей собственной!

-- Вы про меня не забыли? -- иронично спрашивает Ольга. -- Ваши танцевальные навыки заслуживают похвалы. Но я все еще жду историю моего рубина.

Я непроизвольно хмыкаю. Похоже, моя невеста та еще собственница. Впрочем, и я не без греха.

Мы кружимся в вальсе под многочисленные взгляды дворян. Они так и горят восхищением, жадностью, завистью и откровенной похотью.

Десятки мужчин, гораздо более богатых, именитых и влиятельных, чем я, желают заполучить Ольгу. Однако все ее внимание сейчас принадлежит мне.

С легкой улыбкой я начинаю рассказ:

-- Это старая легенда из мест, где я недавно был. Много веков назад этот рубин был самым обычным. Сверкающим, как застывшая во льду кровь. Он был достаточно красив, чтобы один злой колдун решился подарить его своей возлюбленной. Невзрачной простушке из деревни, которую обходили стороной голод и чума. Все благодаря этой девушке, ее доброте и теплой улыбке, которые смягчили черствое сердце старого колдуна.

Я замолкаю, невольно погружаясь в воспоминания. Ольга не выдерживает паузы:

-- И что случилось, когда этот колдун подарил простушке рубин?

-- Она отвергла его, -- говорю я. Резче, чем следовало. -- Отвергла и подарок, и чувства колдуна.

Юная Зимина сверлит меня нетерпеливым, заинтересованным взглядом.

-- И что было дальше?

Хороший вопрос. Надо было перенести и эти воспоминания в гримуар Ворона, чтобы сейчас они не травили душу.

-- Колдун разозлился, сжег всю деревню и заключил возлюбленную в рубин, который почернел из-за горьких слез несчастной девушки. Вот и вся сказка.

Ольга вскидывает бровь, без слов говоря, что не верит, будто все так и закончилось. Справедливо, чего уж там.

Подаренный мной рубин, который в будущем встанет одному носатому коротышке в кругленькую сумму, почернел не из-за проклятия, а из-за простого заклинания. Оно заключило тень внутрь камня, из-за чего он изменил цвет и лишился, собственно, тени.

Настоящий же Проклятый Рубин остался где-то в другом мире. И лучше оставить там же правду о том, почему он почернел.

-- Я разочарованна вашей историей, -- произносит Ольга спустя несколько па. -- Почему та девушка отказала колдуну? Как она с ним вообще познакомилась? И почему рубин "проклятый"? Это же предполагает какое-то несчастие или злой рок, я права?

От раздражения у меня дергается щека. Чтобы сменить тему, я киваю на шоу, которое разворачивается в толпе дворян:

-- Что это за недоразумение в красной свитке?

Моя невеста пару секунд недовольно сверлит меня глазами и, не глядя, отвечает:

-- Это наместник Петрограда, Афанасий Тучнов. Простолюдин из семьи знатных чиновников, -- не удержавшись, Ольга бросает короткий взгляд в сторону и без улыбки добавляет: -- Ходячий анекдот.

Этот самый Тучнов, напоминающий наружностью безусого моржа, валяется сейчас на полу. Видимо, подскользнулся на ледяной крошке, которой, благодаря Ольге, вокруг достаточно.

Забавно то, что сначала ему пытались помочь служки и стоящие рядом дворяне. Однако каким-то образом Тучнов утянул и подмял под собой их спутниц. И теперь эту кряхтяще-пищящую кучу мала пытаются разобрать гвардейцы Зиминых.

-- И давно это с ним? -- спрашиваю я.

Если мои догадки верны, жить наместнику Петрограда осталось совсем ничего.

-- Понятия не имею, -- дергает плечом Ольга. -- Он интересует вас больше меня?

Я останавливаюсь на очередном шаге и поднимаю руку, позволяя девушке исполнить простой пируэт. Она встает напротив, скрестив руки и вопросительно приподняв бровь.

Внимание гостей, отвлеченное бедолагой Тучновым, возвращается к нам.

-- Музыка скучновата, -- говорю я и поднимаю ладони. -- Как насчет повеселиться по-взрослому?

Ольга хмурится, но ничего не отвечает. Тогда я начнаю хлопать в ладони, задавая ритм. Мои руки приковывают к себе глаза толпы, поэтому никто не замечает, как тени музыкантов захватывают их конечности и начинают свою игру.

Мотив задает гитара, которую тени раздобыли непонятно где. Скрипка, рояль и контрабас подхватывают, сливаются в крещендо, и вот уже бальный зал заливает версия