Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как? Как родной и близкий человек может так поступать? Играть на тонких нитях, где проходить грань между дозволенным и болезненно-важным? Неужели Вадим не понимал, что делает?
Страшно подумать, к чему это могло привести.
Где-то на подкорке сознания скребётся мысль, что Вадим сделал это специально, чтобы надавить на меня. Тонкая психологическая игра. И насиловать он меня не собирался. Скажем так, если выбирать между такой роскошной женщиной, как Виталина и невзрачной мышкой мной, то выбор очевиден, и я его понимаю. Зная о трагедии, произошедшей в моем прошлом, он легко приводит в действие рычаги воздействия на меня.
Противно от мысли, что я всего лишь часть плана Вадима. Я десять лет ложилась с ним в одну кровать, отдавалась с любовью, доверием и надеждой на счастливое будущее. А он проникает своими грязными намерениями в самое сокровенное, чистое, невинное, вытаскивает наружу и пачкает выгодой и насилием.
Боже, где были мои глаза?
Как я раньше не поняла, на что он способен?
Всхлипы и рыдания рвутся наружу. Чувствую как Анжелка горячей ладонью гладит меня по спине, пытаясь успокоить.
— Мань, ты у юриста была? — отвлекает меня от грустных мыслей подруга.
— Да, — всхлипываю и убираю ладони от лица.
— И?
— Она сказала, что Вадим может претендовать на половину стоимости ремонта, — бросаюсь к умывальнику, включаю холодную воду, набираю ее в ладони и ополаскиваю лицо и протираю шею, стараясь смыть слезы и немного успокоиться, — при условии, что он сохранил чеки.
— А машина?
— Тут есть нюансы, — протираю лицо и шею кухонным полотенцем. — Если куплена в браке, то я могу претендовать на половину. Но! — поворачиваюсь к подруге и поднимаю указательный палец вверх, копируя Борзых Надежду Евгеньевну, — если она взята в кредит, то я должна доказать, что на тот момент, когда Вадим взял этот злосчастный кредит, мы с ним не жили вместе, иначе мне придется оплатить половину кредита.
— И как это узнать?
— Понятия не имею. Сделать запрос в банк я не могу, мы уже разведены, информацию мне никто не даст, — горько вздыхаю я и сажусь обратно на стул. — Остается надеется, что Вадим отстанет от меня.
— А если поговорить с майором? — Анжелка наворачивает роллы.
— О чем? — злюсь я.
— Ну пусть повлияет… На работников банка или в конце концов на твоего бывшего.
— И как это будет выглядеть? “Товарищ майор, — понижаю свой голос до противного писка, — я позволила вам потискать себя в темной комнате какого-то ресторана, а теперь прошу напугать моего бывшего своим грозным видом”.
Подруга падает на столешницу грудью и захлебывается смехом.
— Тем более Михаил сегодня Вадима так отметелил, что помощь теперь бывшему нужна, — добавляю я.
— Молодец мужик! — восклицает Анжела.
— Согласна.
— Когда у вас второе свидание?
— Никогда, — уверенно констатирую я.
— Мань, — доливает мне в бокал вина Анжелка. — Ты бы не горячилась так.
— В чем я погорячилась? — снова злюсь я.
— Я помню, как у тебя глаза светились, когда ты рассказывала о вашем свидании. Ты же так счастлива была, — нараспев тянет подруга.
— Ты не понимаешь, Анжел. Он отец моей ученицы.
— И что?
— А то, что неправильно это все. Что люди подумают?
— Какие люди, Маш? Лично я за то, чтобы ты с ним встречалась. Он мне еще тогда в отделении понравился, — кокетливо прячет глаза подруга.
— Ты что? — охаю я. Противно от мысли, что мой майор может нравится кому-то другому. Тем более моей единственной подруге.
— Да ладно тебе, — тут же ржет она, — майор не в моем вкусе. Мне больше мой лейтенант по душе.
— А педсовет?
— Ой, Маш, — махнув рукой, Анжелка берется за ножку бокала и тут же отпивает вино. — Давай по-честному, педсовету откровенно наплевать на то, чем занимаются учителя нашей школы в свободное от работы время. И твоя угроза Виталине — блеф. И пока она не догадалась, что ей ничего не угрожает, тебе бы обзавестись поддержкой.
— Какой?
— Мужиком, который сможет вступиться за тебя перед Виталиной и Вадимом. И лучше всего этого мужика продемонстрировать всем на свадьбе твоего бывшего.
— Анжел, ты глупости говоришь.
— Пойми, — подруга склоняется над столом, — Виталина — акула. И в Вадима твоего она не просто так вцепилась.
— Он не мой.
— Ну и хрен с ним, — соглашается Анжелка. — Но сути дела это не меняет. Они терроризируют тебя, бьют по больному, чтобы “отжать” квартиру.
— К Лизе приходили из соцопеки, — заявляю я унылым тоном.
— Зачем? — давится вином Анжелка и выпучивает глаза в удивлении.
— Виталина накапала. Теперь Лиза под надзором.
— Вот сучка! — вопит подруга.
— Согласна.
— А что делать-то теперь, Мань?
— Ничего, — отмахиваюсь я. — Перед соцопекой отобью. Лиза никаких происшествий не совершала, у Виталины нет аргументов. Дома у них все хорошо, успеваемость девочки в норме. Через два месяца выпускной, а еще через два Лизе восемнадцать исполняется.
— А дальше что?
— Рычагов давления на меня у Виталины не будет.
— Ты же понимаешь, что они не отстанут?
— Скоро конец учебного года, потом Виталина уйдет в декрет. И я свободна как ветер на три года.
— Кстати о декрете… А кто займет должность завуча?
— Понятия не имею.
— А может … ты? — Анжелка пытливо смотрит на меня.
— А мне это зачем? Я надеюсь в следующем году отмахаться от классного руководства, а нести ответственность за всех учеников школы тем более не хочу. Это ведь не оплачиваемо, это только почетно.
— Ну как знаешь, — пожимает плечами Анжела и мы принимаемся за еду.
— Как у вас с Митей? — интересуюсь я.
— Все хорошо. Только из дежурств не вылезает, — отвечает подруга, жуя ролл. — Твой майор домой не отпускает.
— Он не мой, — тут же возражаю я и краснею, ведь пару минут назад в своих мыслях оговорилась именно на это.
— А мог бы быть твоим.
— Зачем?
— Маш, ну хороший же мужик, ну!
— Я не знаю…
— Ты сама определись, чего ты хочешь, — психует подруга.
— Я совсем запуталась, — падаю лицом в раскрытые ладони и стону.
— Мань, ну что тебе в нем не нравится?
— Ну он такой… Большой.
— Интересно, везде? — хохочет Анжела.
— Не знаю. Анжелка! — Кидаю в нее имбирь.
— Что? — С хохотом уворачивается она. — Я просто спросила. Я
