боли и начинает стучать быстрее, когда представляю, как сворачиваю шее эффектной блондинке Виталине Андреевне, решившей распоряжаться судьбой моей дочери.

— Я ее найду, — проговариваю в трубку, имея в виду Марию Ивановну. — Лизок, не расстраивайся. Прорвёмся.

— Хорошо, пап, — хлюпнув носом, дочь отбивает звонок.

Сжимаю пальцы в кулаки, стараясь погасить гнев, рвущийся наружу. Нужно успокоиться, иначе сейчас наломаю дров, а дочери это ничем не поможет.

Через пару минут, справившись с гневом, беру в руки папку по делу о клофелиншице и достаю оттуда ксерокопию паспорта Марии Ивановны, где написан адрес прописки. Он совпадаем с тем, который называла Мария, когда я подвозил ее домой. С полминуты любуюсь фотографией, нечётко напечатанной на листе. Бумага не может передать того обаяния и милоты женщины, сразившей меня наповал, сладкого вкуса ее губ, звонкого голоса…

Ну что ж, Мария Ивановна, держись. Нам с тобой предстоит серьезный разговор.

28. Машенька

Домой иду в расстроенных чувствах. Мне действительно понравилось свидание с Михаилом.

Краска стыда приливает к щекам, когда я вспоминаю, как он ласкал меня, как целовал…

Совсем не вяжется образ грозного майора с тем нежным и ласковым мужчиной в ресторане.

Я от стыда чуть не сгорела в его кабинете, когда все поняла. В глаза ему не могла смотреть. Я рада, что Михаил не настаивал на разговоре о дальнейших встречах. Я сама не знаю, чего хочу, а ему объяснить и подавно не смогу.

Зачем только поддалась на уговоры Анжелки и зарегистрировалась на этом сайте знакомств?

Во всем виновато проклятое вино. Я в жизни столько не пила, ведь от одного бокала меня уносит так, что на следующий день я ничего не помню.

Но в тот день я забрала свой паспорт из паспортного стола. С девичьей фамилией и штампом о разводе. Анжелка пришла поддержать меня. Как всегда с бутылкой вина. Она стала частым гостем в последние месяцы, и ее визиты я воспринимала как должное.

Пока я была замужем, мы с Анжелкой виделись только в школе, обсуждали коллег, делились наболевшим. Вадим не выносил Анжелку, впрочем она отвечала ему взаимностью. С разводом все изменилось.

Я часами сидела на кровати, пялясь в стену и забывая поесть. Жалела себя, умирала от боли и предательства. Анжелка нянчилась со мной, готовила есть, кормила с ложечки, договорилась на работе о моем отпуске. Я так благодарна ей за заботу.

Когда я забрала свой новый паспорт и позвонила подруге, она ответила краткое: “Скоро буду”.

И как результат этого: я "зажималась и тискалась", как выражается Анжела, с незнакомым мужчиной, который оказался отцом моей ученицы.

Стыдно-то как!

И мне придется видится с ним довольно часто, ведь я опекаю Лизу до конца учебного года.

Может отказаться, пока не поздно?

Нет, Виталина тогда точно выгонит Лизу, и той придется снова идти в 11 класс, только теперь в другой школе.

Налаживание хороших отношений тем более в подростковом возрасте не способствуют здоровой обстановке в семье и достойной подготовке к выпускным экзаменам.

Нет, это не вариант. За своими мыслями совсем не заметила, как пришла к своему дому, открыла ключом домофонную дверь, и уже в лифте поднимаюсь на свой этаж.

Автопилот — штука хорошая.

Двери лифта открываютсяс громким скрипом и мое сердце, подпрыгнув к горлу, ухает куда-то вниз.

Подперев спиной входную дверь моей квартиры, на корточках сидит Вадим и что-то пишет в своем телефоне.

Оторвав взгляд от экрана, он замечает меня и по его лицу расползается самая приветливая улыбка, нацеленная кружить доверчивые головы всех женщин в округе. Он всегда таким был. Приветлив и услужлив с соседками, всегда готов помочь даже тогда, когда его помощь не нужна от слова “совсем”. Женщины млели и расплывались в приветливости.

Только на меня эта улыбка больше не действует. Чувствую, будто тело оплетают ядовитые змеи, и меня передергивает от отвращения. Зачем он пришел? Что ему нужно на этот раз?

— О! Благоверная вернулась! — Вадим встает на ноги и прячет телефон в задний карман джинсов. — Где шлялась? — медленно надвигается на меня.

Я пячусь назад и быстро думаю, куда я могу сбежать. Не нравится мне настрой моего бывшего муженька. В прошлый раз я избежала печальных последствий своей неуступчивости, а в этот раз мне защищаться нечем. Куда я сбегу? Идти мне некуда.

Двери лифта с громким скрипом закрываются, Вадим уже вплотную подходит ко мне, выдавливая меня к лестнице. Паника разбегается по телу ледяными всполохами. В нос ударяет новый запах его одеколона. Отрезвляет немного.

— Не твое дело! — вскидываю подбородок вперед. Прячу свой страх за дерзостью, правда это не всегда помогало в трудный ситуациях. Наоборот — вредило.

— О, какие мы смелые стали, — бывший муж обнимает меня крепко, не позволяя вырваться. — Я слышал, ты хахаля нашла, — шепчет на ухо. — Поэтому дерзишь любимому мужу?

— Ты любимый? Ты? — вырываюсь из его объятий, просунув руки между нами и резко разведя их в стороны, размыкая кольцо рук Вадима. И тут же, проскользнув под его рукой, отбегаю к своей двери, понимая глупость своего поступка. Я в ловушке. Если открою дверь, Вадим не даст мне ее закрыть перед его носом. Может этого и добивается — проникнуть в мою квартиру? Поэтому просто замираю, стоя лицом к нему.

— Ну а кто же еще? Ты же любишь меня, малышка, — он снова надвигается на меня, вжимает в полотно деревянной двери.

— Не говори ерунды, Вадим, — нервно сглатываю и пытаюсь руками оттолкнуть Вадима. Но куда там хрупкой девушке невысокого роста справиться с высоким тяжёлым и сильным мужчиной.

— Прошла любовь, завяли помидоры? — томно шепчет бывший муж, проводя руками по моим бедрам, задирая полы куртки и проникая руками под свитер. — Новый хахаль хорошо трахает, да? — мое ухо удостаивается влажного поцелуя, и меня передергивает от отвращения.

— Вадим, остановись, — пытаюсь остановить его руки, но Вадим лишь плотнее вжимает меня в полотно двери, больно придавливая мою грудь своей широкой грудной клеткой. Я начинаю задыхаться.

— Давно качественного секса не пробовала, да, лапуля? — дышит мне в лицо, не переставая лапать меня под курткой. — Я тебе напомню, родная.

Ужас происходящего парализует тело.

Неужели он меня здесь и изнасилует? На лестничной клетке нашего дома…

А я не в силах пошевелиться, умоляю с надрывом в голосе:

— Вадим, остановись… Не надо… Пожалуйста…

Сознание уплывает куда-то, я с трудом осознаю происходящее.

Слезы стыда застилают глаза, я безвольной куклой обмякаю в его руках. Вадим тут же подхватывает меня под мышки и, грубо встряхнув, ставит на