— Анжел! Я и так знаю, как ты его просить будешь.

— Ха-ха, — смеётся она и тут же становится серьезной: — Попрошу собрать информацию на Вадима и Виталину. У Мити есть парочка знакомых детективов…

— Кого? — удивляюсь я.

— Ну тех, кто следит по заказу за людьми, собирают компромат и прочие гадости.

— Я знаю, кто такие детективы и чем они занимаются! — во мне снова просыпается занудная учительница. — Чем мне это поможет?

— Тем, что у тебя будет компромат на Виталину и Вадима и ты сможешь парировать на их угрозы.

— До этого ещё дожить надо.

— У тебя есть время. Свадьба через два месяца.

— До этого времени я должна подписать дарственную, — отвечаю куда-то в пространство, смотря вдаль расфокусированным взглядом. Как же я устала!

— Не торопись. Соберём компромат, и не придется ничего подписывать.

— И она получит квартиру до свадьбы. И при разводе не будет делить ее с мужем, — продолжаю я, глядя вперёд.

— Вот продуманная дамочка, — восхищенно шепчет Анжела. — Мань, я замёрзла, — тут же ворчит она. — Пойдем в кафе отогреваться.

Не отвечая, поднимаюсь с лавочки, цепляю сумку на плечо и направляюсь к выходу из парка.

— Мань, — догоняет меня подруга.

— Ммм?

— А если бы Вадим не побоялся отнести свое заявление в полицию, ты бы подписала дарственную? — любопытствует Анжела.

— Я не знаю.

32. Михаил

Неделю спустя.

Дом снова встречает меня вкусным запахом еды и заливистым смехом двух самых замечательных женщин на свете: любимой дочери и ее милой учительницы, которые сидя на ковре в гостиной о чем-то весело щебечут. Самая красивая картина на свете. Уже неделю я прихожу домой и застаю девчонок занятых чем-то по дому. Будь то уроки, приготовление ужина, или просто игра. Вчера играли в карты. Когда я шепнул Марии на ушко предложение сыграть наедине на раздевание, она смутилась, заправила выбившуюся из строгой прически прядь волос, и прошептала тихое с укором: “Михаил”. С огромным трудом подавил в себе желание повалить ее на диван, растрепать шикарные длинные волосы, забраться руками под кофейного цвета свитер и заставить стонать от моих ласк и поцелуев. Но я обещал ждать и не трогать. Пусть подумает. А пока… Мне достаются пытливые взгляды, лукавые улыбки, бросаемые в мою сторону, когда Лизка не видит и тихий счастливый смех моей училки.

Несколько секунд любуюсь ими, пока Лизка не замечает меня.

— О, папа пришел, — приветливо бросается в мои объятия дочь, когда я вхожу в гостиную. Краем глаза кошусь на Марию. Она, вежливо кивнув в знак приветствия, опускает голову и смущённо смотрит в пол, думая, что я не вижу, как краснеют ее милые щечки-яблочки.

На персикового цвета ковре расстилается картонное полотно, пестрящее яркими цветами, рядом разбросаны фишки и небольшие карточки с надписями.

— Монополия? — приподнимаю бровь и кошусь взглядом на Марию. Она, мазнув по мне взглядом, кивает и снова смотрит в пол, собирая карточки и тасуя их.

— Ты как раз вовремя, пап. Мы закончили первую партию, прикинь, я выиграла, — лопочет дочь, убегая в кухню.

— Молодец, — негромко хвалю Лизку, сожалея, что она не слышит. На кухне шерудит чем-то, гремит, включает микроволновку.

Присаживаясь на ковер вплотную к учительнице так, чтобы наши бедра соприкасались. Она замирает на мгновение, видимо, желая отстраниться, но продолжает собирать игрушечные деньги и раскладывать их в ячейки.

— Как дела, Маш? — давлю взглядом, но она не реагирует. Вдыхаю лёгкий цветочный запах желанной женщины, и борюсь с желанием целовать ее долго, страстно, с упоением. Я знаю, что ей понравится. Я вижу, как остро она реагирует на мое присутствие. Но ведёт себя, как ледяная скульптура, отделываясь тихим:

— Все хорошо, Михаил.

— Из опеки не приходили?

— Нет. — Вскидывает голову, сканируя меня внимательным взглядом. — Я на прошлой неделе отнесла им характеристику Лизы, пообещала, что вызовов больше не будет. — Голос тонкий, тихий, еле слышен.

— Хорошо.

Слышу, как в кухне пищит микроволновка, и через полминуты рядом появляется Лиза с подносом, на котором выставлены тарелки и кружка с крепким черным чаем.

Рецепторы носа реагируют на аппетитные запахи, доносящиеся с подноса. Сглатываю подступившую слюну и сопровождаю голодным взглядом каждое движение Лизки, которая поставив поднос рядом со мной на ковер, садится напротив нас с Марией.

— Пап, ты же с нами? — кивает на цветную картонку. — Мы как раз следующую партию начинаем.

— Ага, — беру ложку в руку.

— Это равиолли с тунцом, — тихо произносит Мария. — И овощной салат.

— МарьВанна сама готовила, прикинь, здорово, пап, — тараторит Лизка.

— Здорово, — набираю еду в ложку и отправляю в рот. — Блин, как вкусно! Мария, вы волшебница! — восклицаю, набрасываясь на еду.

— На здоровье, — смущённо отвечает Мария, крутя в руках три цветных фишки.

— Тебе какую пап?

— Синюю.

Разобрав фишки мы начинаем игру.

Мне нравятся наши уютные посиделки. Так приятно, когда о тебе заботятся. Ужин вон приготовили. Не в первый раз уже. Не хочется оставлять их и перемещаться за кухонный стол, поэтому посылаю Лизке благодарный взгляд за то, что принесла поднос голодному папке, и, довольно ужиная, вхожу в участие в игре.

— Лизок, а ты уроки сделала? — стреляю в дочь взглядом, выбрасывая на картон игорный кубик.

— Да, там легко. Мы с Марьванной потихоньку готовимся к ЕГЭ. Она мне помогает. Ой, пап, а ты встал на моем заводе. Гони бабки, — выставляет вперед ладонь.

— Что за лексикон, Лизавета? — ворчу, вкладывая в раскрытую ладонь игрушечные деньги.

— Чем богаты, — пожимает дочь плечами.

— Лиза готова у экзаменам, только повторяет билеты, чтобы быть уверенной в своих силах, — объясняет Мария, кидая кубик на полотно.

— Ты на моей территории, крошка. Гони бабки — выставляю протянутую ладонь Марии и, словив ее возмущенный взгляд, посылаю воздушный поцелуй. Мария открывает рот, чтобы возмутиться, но косится на Лизку, внимательно следящую за нашими переглядками, и тут же захлопывает его. Покорно отсчитывает нужную сумму и с тихим вздохом кладет передо мной на ковер.

Так проходит около часа. Мы кидаем кубик, делаем ходы, платим налоги. Я смущаю Марию своими взглядами и подколками. Лизка вторит мне, и мы счастливо смеемся. Пока игра не подходит к концу. Разорив Лизку, мы с Марией, схлестнувшись взглядами, кидаем кубик и пытаемся выиграть друг у друга. Дочь, отделавшись невнятным объяснением исчезает в своей комнате. Теперь можно не стесняться.

— Ты мне должен… — Мария сверяется с записями в блокноте, лежащим рядом, — три тысячи.

— У меня закончилась наличка, — проверяю бумажки, называемые игровой валютой. — Натурой возьмёшь? — поднимаю голову и встречаюсь с офигевшим взглядом примерной училки.

— Что?

— Я говорю