Тацит писал, что германцы не живут в городах и вообще не любят «скучиваться», а располагают свои поселения поодаль друг от друга[66]. Прошли столетия, и оказалось, что это замечание в отношении северных германцев все еще справедливо. Более того, лишь в наиболее благоприятных для земледелия районах, в частности в Дании и ряде областей Швеции, возникли деревни, сложилась община с системой совместного владения угодьями, а иногда и принудительным севооборотом.

«Плоская» Дания и южные области Скандинавского полуострова, особенно Сконе, достаточно рано стали страной деревень. Деревни были кучевые в Восточной Ютландии или рядовые — вдоль рек, морского побережья и дорог. На острове Зеландия (Шеланн), в ряде районов Ютландии и в Сконе центром застройки служила округлая площадь, где выпасали мелкий скот и собирали общие собрания жителей — тинги. Возникновение скандинавских деревень с топонимами на — инге относилось еще к началу нашей эры, на — лев — к VI–IX вв., на — бю (бу) — к эпохе викингов. IX–XIII вв. ознаменовались появлением деревень с этнонимами — mopn; название деревень с этнонимом — ред (пожоги) также появилось до XII–XIII вв. Поселения при святилищах имели в наименовании этноним — тун (туна), — сала, — ас-, тор-. Но за пределами Дании, на большинстве территорий Скандинавии основным видом поселения были хутора-гарды. Расселение людей в ходе внутренней колонизации в эпоху викингов и, особенно, сразу после нее продолжалось за счет распада домовых общин, роста числа выселок и выделения новых гардов.

Гардом (или гордом)[67] называли хутор, огороженное подворье, имение, двор, усадьбу, индивидуальное владение, домохозяйство. Хутора обычно состояли из одной, реже двух усадеб, а несколько гардов составляли уже деревню, причем отдельные усадьбы в ней отнюдь не всегда примыкали друг к другу. При малой населенности и, соответственно, незначительной плотности населения Скандинавских стран деревни, усадьбы и вообще поселения (bygder) были редкими и независимыми, особенно в Норвегии и Исландии. Не только деревни, но и отдельные усадьбы-гарды были обычно удалены друг от друга, прежде всего вследствие сложных природных условий и низкой плотности населения. На каменистом, гористом Скандинавском полуострове, занимающем первое место в Европе по протяженности морского побережья и объему внутренних водоемов, люди заселяли главным образом территории вдоль морских берегов, а в Швеции также вокруг больших озер. Впрочем, по большей части так же расселялись и в Дании, ведь в этой стране нет территорий, достаточно удаленных от моря. Да и на остальных землях региона, освоенных в эпоху викингов, люди населяли прежде всего и преимущественно берега водных бассейнов, удобных для жизни и сообщений.

Удаленные друг от друга, разделенные водными преградами, горами и скалами, лесами и бездорожьем, редкие даже в XIII в. поселения и усадьбы месяцами были отрезаны друг от друга. Путешествия по суше, даже на лошадях, было невозможно совершать без отдыха. Существовала особая «мера дальности» — рест, обозначающая расстояние на суше, равное переходу между двумя остановками для отдыха[68]. Напрямую, по гористой местности, расстояние было более коротким, но труднопреодолимым. Даже в теплое время года люди, отправляясь в путь, старались пользоваться услугами проводников и брали с собой большие факелы[69]. Судя по сагам, скандинавы охотнее передвигались водным путем даже по своей стране, например если была необходимость посетить общее собрание-тинг или хутор, расположенный в другом районе. Привычка передвигаться на корабле или лодке, вообще по воде, многое объясняет в их образе жизни и приоритетах в эпоху викингов.

Обременительная обязанность заботиться о дорогах и мостах по старинному обычаю возлагалась на местных жителей. Подчас отдельные хозяева строили мост или прокладывали дорогу, в том числе через болото, по обету.

В Швеции, с ее изобилием внутренних вод (большие и мелкие озера, реки), моренным ландшафтом и непроходимыми лесами (особенно были известны обширные леса Кольморден и Тиведен), в зависимости от местного ландшафта и срока давности того или иного поселения люди располагались как деревнями, так и хуторами. Еще в XIII в. согласно областным законам деревни из 12 домохозяйств считались там большими, «полной» (fullbya) считалась деревня уже из шести дворов, т. е. половинная по сравнению с «большой» (half tylft…skal i by uitaet til fullbyær)[70]. В начале XIII в. Старший извод закона западных гетов (Вестгеталаг) упоминает деревни с курганами, которые были основаны «в языческие времена» (af heþni bygdaer)[71], т. е. до конца X в.

Хутора были самой распространенной формой поселения в Норвегии, где обживалась территория расширяющегося к югу побережья, с востока ограниченная суровыми горами, а с запада прижатая к Атлантике. Однако на том же побережье и юго-востоке страны развивались и малые деревни. В Исландии, где обширное каменистое, вулканическое и льдистое плато, занимающее всю центральную часть острова, было не только непригодным для жилья, но и непроходимым, первопоселенцы ставили хутора на прибрежных территориях, разделенных оврагами и скалами. В результате образовались «естественные» прибрежные области: Северо-Западная, Северная, Восточная, Южная и Западная.

Внутренняя колонизация в Скандинавии стала заметно интенсивнее с XI–XII вв., преимущественно за счет отселения семейных детей, т. е. распада большой семьи, а также наделения землей рабов. Выделяясь из домовой общины, малые семьи зачастую строились поблизости от старой семьи. Такие группы хуторов родичей, имевших общего предка — разного размера, имущественного состояния и населенности, могли составить деревню, располагаясь в относительной близости друг от друга. Их хозяева нередко строили общую изгородь, отделенную тыном от пастбища. Но, судя по сагам, родичи чаще разъезжались и ставили свои дворы далеко друг от друга, «в облюбованном месте»[72]. В том случае, если у соседей были общие предки, то, как предполагают некоторые исследователи, их деревня была как бы «родовым поселением» (slæktby — др. — исл., slækt — др. — шведск. и т. д.), а пахотная земля там первоначально была в коллективной собственности[73]. В этом случае соседская община плавно вырастала из родовой. В областных законах Норвегии XII в. еще упоминаются такие деревни, с наследственной общей землей (oþalby)[74]. Если же у соседей были разные предки, группа гардов называлась «гренн» (grenn, др. — шведск.) — «соседство».