Совершенно очевидно, что многие из оценочных суждений, приписываемых еде, не основаны на чистой науке, и было бы наивно предполагать, что наука всегда способна преодолеть эти суждения. Однако это обстоятельство отнюдь не остановило производство «доказательств», подкрепляющих данные суждения, поскольку, когда речь идет о мощных и популярных отраслях пищевой промышленности, недостатка в средствах для финансирования исследований, которые могли бы подкрепить их позицию, нет.

По всей видимости, Вернон Янг не считал себя плохим ученым, но он совершенно точно виновен в том, что поставил телегу (его вариант «хорошей» еды) впереди лошади (нутрициологии). И к сожалению, поскольку он и многие ему подобные заняли сходную позицию в самых влиятельных отраслях нутрициологии, мы наблюдаем катастрофические последствия. Приведу лишь один пример, иллюстрирующий крайне негативные последствия: в 2002 году Янг работал председателем подкомитета по макроэлементам Совета по пищевым продуктам и питанию (Food and Nutrition Board – FNB), который впервые отвечал за установление верхнего безопасного предела (ВБП) для пищевого белка. Они установили шокирующе высокий уровень в 35 % от общего количества потребляемых калорий – число, которое было и остается научно необоснованным, вредным для здоровья человека и, если говорить откровенно, немыслимым. Эта рекомендация, теперь широко распространенная, даже не была подтверждена какими-либо доказательствами в основной части отчета. Рекомендуемая суточная норма – оценка, впервые сделанная тем же Советом в 1943 году и с тех пор пересматриваемая каждые пять лет; оценка, которая измеряет, сколько в среднем требуется человеческому организму для поддержания оптимального здоровья – 10 % от всех калорий в форме пищевого белка.

Также, ВБП в 35 % в отношении пищевого белка практически не оправдан, так как чтобы его достичь, нужно потреблять чрезмерное количество белка животного происхождения. Разница между диетой, содержащей рекомендуемые 10 % калорий белка, и диетой, содержащей верхний предел в 35 %, с биологической точки зрения значительна. Придерживаться первой, можно питаясь исключительно растительной пищей (растения содержат не менее 8–10 % белка), а следовать второй можно только за счет практически полностью плотоядной диеты. Одобряя оба варианта, мы не поддерживаем ни один из них. В итоге рекомендации становятся бесполезными: ешьте столько белка, сколько хотите! Такое отношение дает двойной эффект: защищает промышленность и внушает потребителям чувство ложной безопасности.

Конечно, наука не так снисходительна. Наука, (о чем я буду говорить в следующих главах и о чем вы, конечно, можете прочесть более подробно в моих предыдущих книгах) совершенно ясно дает понять, что питание, содержащее 35 % белка, и питание, содержащее 10 % белка, совершенно по-разному влияют на здоровье. Доказательства убедительны:

1) риск хронических заболеваний увеличивается даже при небольшом потреблении белка животного происхождения;

2) употребление большего количества продуктов животного происхождения связано с уменьшением в рационе количества цельных растительных продуктов, защищающих от болезней;

3) необходимое потребление белка можно обеспечить при употреблении растительной пищи;

4) многочисленные биологические механизмы, обнаруженные при исследованиях на лабораторных животных, объясняют разрушительный эффект употребления большего количества пищи животного происхождения и меньшего количества растительных продуктов.

Было доказано, что увеличение потребления белка всего до 20 %, не говоря уже о 35 %, увеличивает[75] вероятность возникновения ряда серьезных проблем со здоровьем, включая рак, причем каждое последующее процентное увеличение связано с усилением реакции, это обычно называют дозозависимым эффектом [1].

Я дружу с двумя членами комитета Совета по пищевым продуктам и питанию, который и установил рекомендацию о значении верхнего предела, равного 35 %. Когда я после прочтения пресс-релиза спросил их об этом, казалось, они не знали, что комитет вообще сделал такое заключение. Один из них, Джо Родрикс, старший научный сотрудник и администратор Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA), давно занимающий эту должность, изначально по понятным причинам стал защищать данные (или скорее их отсутствие), подтверждающие правильность этого предела, но в конце концов, когда я подверг их сомнению, признался мне: «Колин, я ничего не знаю о питании». Насколько я помню, он специализировался на токсикологии! Другой мой приятель из числа членов комитета, утверждал, что он ничего не слышал о рекомендованных 35 %, напечатанных в новостном пресс-релизе. Он сказал, что я, должно быть, ошибся, потому что никаких материалов на эту тему предоставлено к прочтению не было, до того как комитет завершил свою работу. Учитывая, что 35-процентный верхний предел выделен в первом предложении пресс-релиза, возникает ряд вопросов. А именно: кто автор этой вредоносной рекомендации и когда она была написана? Была ли получена поддержка от других членов комитета и насколько значительная? Лежит ли ответственность за это на руководителях Совета и насколько влиятельны были их связи с отраслью?

И да, связи с отраслью были. Председатель Совета Катберто Гарза был – если можно так выразиться, учитывая наши противоречивые отношения, – моим знакомым. Он проработал в общей сложности 12 лет на посту директора отдела диетологии в Корнелле (моей альма-матер), и на протяжении всех этих лет его доводы часто совпадали с интересами молочной промышленности. Однажды он выступал от имени Nestlé Corporation – крупнейшей пищевой компании в мире, которая играет центральную роль в молочной промышленности с момента ее основания в 1866 году [33], – на заседании Международного конгресса по питанию в Квебеке. В другой раз ему и федеральным агентствам, учредившим Консультативный комитет по диетическим рекомендациям, в котором он также занимал пост председателя, был предъявлен иск за нераскрытый конфликт интересов от Комитета врачей за ответственную медицину, который утверждал, что шесть из одиннадцати членов Совета (включая Гарзу) были связаны с молочной и яичной отраслями, что совершенно недопустимо. Руководящее учреждение не раскрыло сумму личной компенсации Гарза, которая намного превышала порог отчетности, установленный агентством[76]. Что же касается Вернона Янга, то, после того как в 2002 году он возглавил упомянутый выше подкомитет по макроэлементам Совета по продовольствию и питанию, он вошел в совет директоров Nestlé.

Эти примеры лишь очень поверхностно демонстрируют огромную степень влияния пищевой промышленности на нутрициологию. В 2018 году во время своей презентации перед Академией питания и диетологии Нью-Джерси я начал с опроса 300 присутствовавших клинических диетологов по поводу их точек зрения на верхний безопасный предел пищевого белка. Подавляющее большинство опрошенных (70–80 %) выразило одобрение и, судя по всему, приняло верхний предел, равный 35 %, который превышает научно доказанное значение более чем в три раза! И эти диетологи теперь несут ответственность за работу с населением по вопросам питания? Хоть и не преднамеренно, но многие профессионалы, действующие из лучших побуждений, удручающе дезинформированы. Можно ли их винить? Многоуважаемое и авторитетное учреждение пичкало их ложью многие годы. Еще более пугающим является тот факт, что ВБП, созданный Советом по пищевым продуктам и питанию, оказывает фундаментальное влияние на развитие государственной политики. Каждый день он наносит вред здоровью миллионов американцев, в том числе 30 миллионам школьников, участвующим в программе «Школьный обед», и восьми миллионам участников программы «Женщины, младенцы и дети»[77].