То, что открыло нам дверь, секунду стояло молча, потом однимпрыжком кинулось к лестнице. Не успели мы охнуть, как мигом протрезвевшиймаргинал уже несся вниз, приговаривая:

— А меня тута и не было!

— Скотина! — рявкнула Мила, роняя второй пакет. — Делатьнечего, придется нам Фиму в чувства приводить. Давай так поступим, зайдем вквартиру и попытаемся алкоголичку растрясти. Ну уж если не получится, придетсясамим вызывать милицию. Все равно мы свидетели, и потом, нехорошо, что она тамтак лежит, у лифта.

Квартира оказалась огромной, трехкомнатной. Многие москвичизапрыгали бы от счастья, получив такую от мэрии. Но Фиме было наплевать нажилплощадь.

Грязь тут стояла феноменальная, пожалуй, здесь было хуже,чем в избе у Тани. Пол походил на асфальт, занавесок и в помине нет, из мебелилишь три матраса, во всяком случае, такой «пейзаж» наблюдался в спальне, кудамы заглянули сначала.

Под рваными ватными одеялами угадывались два тела. Третьеложе оказалось пустым. На некогда красивом бежевом линолеуме валялись свечки истояла пустая бутылка из-под дешевой водки.

— Кто из них Фима? — растерянно спросила Мила.

— Давай ты левое тело трясешь, а я правое!

— Угу, — кивнула Мила.

Мы принялись за дело. Первой успеха добилась Мила. Одеялозашевелилось, из-под него высунулась баба.

— Хто тут? — обалдело спросила она.

— Это не Фима, — констатировала Мила.

— Не, я Зойка, — вполне нормально ответила тетка. — Фимкатам, уж которые сутки спит.

— Давно с ней не разговаривали? — спросила я.

— И не упомнить, — почесалась Зоя, — могет, с понедельника.Во как ее забрало! Мы с этим.., ну.., да.., не помню… В общем, сын Фимкин так ине пришел, который богатый, Ленька. Вроде так! Ага, Ленька! Потом кто-тозаявился, не помню. И ваще, не знаю, сын Ленька или нет! Фимка его ждала, атого все нет.., или был? Ну и в общем.., спит она. Я уж в третий разпросыпаюсь! А она не! И не храпит! Воняет только. Небось взопрела под одеялом!

Мила взвизгнула и опрометью бросилась к выходу.

Лишь тут до меня дошло: в квартире пахнет не стухшимиконсервами, не гниющим в ведре мусором, не перегаром, а чем-то тошнотворносладким, отвратительным. Значит, Фима, лежащая под одеялом…

Чуть не упав на повороте, я выскочила на лестничнуюплощадку. Дверь в соседнюю квартиру оказалась открытой, из ванной неслиськашляющие звуки. Миле стало плохо. Понимая, что сама сейчас могу упасть вобморок, я добежала до кухни, открутила кран и сунула голову под холоднуюструю. Мне стало легче, и я начала соображать. Значит, и Фима, и Таня умерли.Почему? Ладно, первая была алкоголичкой, нахлебалась некачественной водки иушла на тот свет! Увы, это частая ситуация. Но Таня! Зина-продавщица, знающая огрызовцах всю подноготную, говорила, что ее соседка не употребляетгорячительных напитков. Она не была пьянчужкой, просто лентяйка, не желающаяработать.

— Держи полотенце, — сказала Мила.

Я вытерла голову и велела ей:

— Звони в милицию.

— Почему я? — спросила Мила.

— Ладно, сама вызову бригаду, — сдалась я, — скажи, знаешьчто-нибудь про Фиму? И Таню?

Внезапно Мила рухнула на стул.

— Ты кто? К кому шла?

Я заморгала. Отвечать правду не хотелось.

— В сто двадцатую, — бойко соврал язык. — К твоим соседямслева.

Мила испуганно качала головой.

— Нет, не правда.

— Почему?

— Там Рябинкины прописаны, они за границей живут, квартирана охране.

— Извини, я оговорилась, в сто двадцать первую.

— Не, она тоже рябинкинская, — бубнила Мила, — у них тут двежилплощади, вернее, даже три. Одна в первом подъезде, на нашей лестничнойплощадке последний год живем только я и Фима. Так ты к кому шла?

— Э…

— Тебя Дашей зовут?

— Хочешь, паспорт покажу? — я обрадовалась возможностидоказать правдивость своих слов.

— Скажи, Даша, — монотонно вела свою партию Мила, — откудаты знаешь, что сестру Фимы зовут Таня? Лично я ее имени никогда не слышала,видела только, она сюда раз в месяц являлась, а вот как зовут ее, не в курсе.Так откуда ты с ней знакома, а?

Я в растерянности шагнула к Миле, та попятилась ипрошептала:

— Ой, пожалей, не убивай, у меня дети!

— Дура! — обозлилась я. — Садись и слушай спокойно!

Мила рухнула на полукруглый диванчик.

Прошло около получаса, когда она, сообразив наконец, что кчему, облегченно воскликнула:

— Фу, слава богу! Я подумала со страху, что ты, может,бандитка какая!

— Неужели я похожа на криминальную личность?

— Нет, — вздохнула Мила.

— Сделай одолжение, выслушай меня до конца, а потом расскаживсе, что знаешь о Фиме, — попросила я, — понимаешь, тут такая история. Мненужна твоя помощь.

— Ладно, — кивнула Мила, — мне ведь не трудно правдусказать, никаких тайн я тебе не открою.

Мила была старшеклассницей, когда ее родители получили новуюквартиру. Кооператив построил один из столичных заводов для своих сотрудников.Милочка очень хорошо помнила, как папа и мама просиживали на коммунальнойкухне, без конца обсуждая проблему: получат они собственное, просторное жильеили нет?

Вроде они маются с соседями, но, с другой стороны, метров-тоу них на человека достаточно!

Еще Милочка долго не могла забыть тот день, когда ее папа,положительный, хозяйственный, рукастый, никогда не опаздывавший и непрогуливавший службу, совершенно не пьющий, явился домой на бровях.